Само слово «ветеран» в Германии долго было табу. Солдаты Второй мировой войны объединялись в союзы бывших военнопленных. Теперь «ветеранами» называют себя солдаты бундесвера. Однако слово пока не прижилось.

Союзы ветеранов есть практически во всех странах. А в Германии после разгрома нацизма в 1945 году все традиции почестей и увековечивания памяти ветеранов оборвались. По выражению профессора теории политики Гумбольдского университета Херфрида Мюнклера (HerfriedMünkler), Германия - «постгероическое общество». Если в Германии и поминают память, то не героев, а жертв Первой и Второй мировых войн. В то же время бундесвер в рамках НАТО и миротворческих миссий ООН участвует в боевых операциях за рубежом. Поэтому среди военнослужащих и политиков началась дискуссия: кого считать ветеранами?

Ветераны бундесвера

После войны вплоть до 1955 года в Германии - как в Восточной, так и в Западной - вообще не было армии. Союзы ветеранов были запрещены. Какое уж прославление геройства, когда немецкие солдаты участвовали в преступной захватнической войне? Но и в основанном в 1955 году бундесвере в годы «холодной войны» ветеранских традиций не возникло. Функции армии ограничивались защитой собственной территории, боевых действий не было.

В последние годы бундесвер участвует в операциях за рубежом, например, в бывшей Югославии, в Афганистане. Всего, по оценкам, такую службу прошли около 300 тысяч солдат и офицеров. До самого недавнего времени эти операции впрямую даже «войной» или «боевыми действиями» называть не решались. Речь шла о «помощи в установлении мирного порядка», гуманитарных акциях и прочих эвфемизмах.

Сейчас решено называть вещи своими именами. Министр обороны Германии Томас де Мезьер (Thomas de Maiziere) в сентябре прошлого года вернул в обиход слово «ветеран». Выступая в бундестаге, он заявил, что «если в других странах есть ветераны, то и в Германии он вправе говорить о "ветеранах бундесвера"».

Дискуссию эту развязали сами солдаты - те, кто с ранениями или душевными травмами вернулись из Афганистана. В 2010 году они основали «Союз немецких ветеранов». Критики же говорят, что сам термин «ветеран» дискредитирован историей Германии и поэтому неприемлем.

Но кого считать «ветераном»? Всех, кто какое-то время носил форму бундесвера, или только тех, кто служил за рубежом? А, может быть, только тех, кто участвовал в реальных боевых действиях? «Союз немецких ветеранов» уже определился: кто служил за рубежом, тот и ветеран.

Министр обороны Томас де Мезьер, со своей стороны, старается избежать раскола в этом вопросе. Многие военные считают, что и служба в армии во времена «холодной войны» была сопряжена с риском, поэтому было бы неправомерно закреплять статус «ветерана» исключительно за теми, кому довелось понюхать пороху в Афганистане.

Будет ли «день ветерана»?

Для солдат бундесвера, побывавших в боях, учреждены специальные награды - «Почетный крест за мужество» и медаль «За участие в боевых действиях». Однако многие военные полагают, что общество недостаточно высоко оценивает их готовность рисковать жизнью. Ведь решения об участии в операциях за рубежом принимает бундестаг, то есть избранные представители народа. Следовательно, и солдаты участвуют в опасных операциях по воле народа. Так почему же общество не оказывает им должного уважения?

Сейчас обсуждается возможность учредить специальный «День ветерана». Эту идею поддерживает и влиятельный «Союз военнослужащих бундесвера», объединяющий около 200 тысяч действующих и отставных военных. Но есть и предложение чтить в этот день работу не только солдат, но и спасателей, полицейских и сотрудников организаций помощи в развитии.

Министр обороны де Мезьер также рассматривает вопрос об учреждении должности специального уполномоченного по делам ветеранов, и, по американскому примеру, специальных домов для ветеранов. А вот повышения пособий для ветеранов не предусмотрено. Министр обороны считает, что в Германии социальное обеспечение действующих и отставных военных уже сейчас находится на достаточно высоком уровне.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

На днях побывал в гостях у отпрыска знаменитого дворянского рода Стаховичей - Михаила Михайловича. Четыре года назад он, всю жизнь проживший в Австрии и в США, вернулся в свое родовое гнездо, которое во время Октябрьской революции покинули его родители - село Пальна-Михайловку, Становлянского района Липецкой области.

Не скрою, не смотря на противоречивые чувства, которые вызывает некоторые факты его биографии, такие, например, как - служба в рядах германского вермахта с 1939-го по 1945-й, мне интересно общаться с этим стариком.

Не всегда, правда, язык поворачивается называть его стариком, ведь в свои 88 лет, Михаил Стахович выглядит молодцом - подтянут, спортивен и, самое главное в здравом уме и твердой памяти.

Стахович не перестает удивлять. Во время нашей последней встречи, он ошарашил меня тем, что только что вернулся из автопутешествия по Европе, намотав на спидометр своего минивэна «Рено» десять с половиной тысяч километров. Съездил на автомобиле в Австрию, побывал у дочери в Швеции, отдохнул с молодой женой в Хорватии, и транзитом проехал пол Европы. В 88 лет!

На мое удивление сообщил, что ему очень удобно путешествовать за рулем. «Я могу ехать 12 часов и ни грамма не устаю», - говорит Стахович.

А я смотрю на его российских сверстников и просто диву даюсь. Сравнения далеко не в нашу пользу. Да и редко кто доживает у нас до этого возраста. Тем более «этот возраст» защищал нашу страну от гитлеровцев, война большей частью их и выкосила.

Как-то сказал об этом его супруге Татьяне, которая вдвое младше его и она поведала мне одну интересную деталь.

Когда мы регистрировали брак в Зальцбурге, во время нашего медового месяца я попала на встречу одноклассников Михаила, - рассказала Татьяна. - Ты представляешь, все его одноклассники живы. Причем чувствуют себя великолепно. Они так долго танцевали! При этом, все ребята из его класса, также как и Михаил, служили в гитлеровской армии. Есть и такие, кто выжил под Сталинградом…

Не скрою, я задавал Михаилу Михайловичу разные вопросы. И неудобные для него, как мне кажется, в том числе. Как-то попенял, что трудно нашей стране было восстановится после того, что натворили здесь бравые солдаты Адольфа Гитлера. Так я пытался оправдать всю неустроенность нашей страны. Он, конечно, с этим согласен, но… Сказал однажды, как будто невзначай, при этом стараясь меня не обидеть: «Берлин был разрушен советскими войсками практически до основания. Дрезден тоже. И такая участь постигла 60 городов Германии. Немцы восстановили все почти с нуля за 12 лет. А дальше было только развитие, и вы знаете, какой стала Германия…».

Михаил Стахович не пытается оправдываться за свое прошлое, службу в вермахте. Не его вина, что Революция 1917 года заставила его отца, царского дипломата остаться в Европе, где уже и родился Михаил Стахович в 1921 году. И откуда ему, 18-летнему пацану, гражданину Австрии, было знать, когда он шел добровольцем в гитлеровскую армию, что фюрер задумал и какую участь готовил его исторической родине. Стаховичем двигал другой интерес - у добровольцев было преимущество выбирать место службы и род войск. Загреми он в армию чуть позже, по призыву, не известно как повернулась бы его судьба. Впрочем, не буду повторяться, об этом в …

Австрийцы, стремились в Третий Рейх с большим желанием

В этот раз я спросил у Михаила Михайловича о том, о чем забывал спросить раньше: «А видели ли вы Гитлера?».

Один единственный раз, - начал свой рассказ Стахович. - Это было в 1938 году, во время аншлюса Австрии Германией. 13 марта весь наш класс привезли из Зальцбурга в Вену, куда должен был приехать рейхсканцлер. Я помню, нас привели на какой-то мост, под которым он должен был проехать. Народу собралось на улицах Вены - тьма. Все с цветами, флажками со свастикой. И в какой-то момент началась настоящая истерика, в ушах заложило от восторженного крика - появился автомобиль, на котором стоял Гитлер во весь рост и махал рукой встречающим его венцам. Я его видел…

То был знаменитый, триумфальный въезд Адольфа Гитлера в Вену в сопровождении шефа Верховного главнокомандования вооружёнными силами Германии Вильгельма Кейтеля. В тот же день был опубликован закон «О воссоединении Австрии с Германской империей», согласно которому Австрия объявлялась «одной из земель Германской империи» и стала называться «Остмарк».

Надо сказать, что абсолютное большинство австрийцев, и это подтверждает свидетель тех событий Михаил Стахович, восприняло аншлюс с одобрением. Как рассказал Стахович, и это подтверждается историей, во время так называемого плебисцита об аншлюсе, который состоялся уже постфактум, 12 апреля 1938-го, подавляющее большинство граждан Австрии его поддержало (официальные данные - 99,75 %).

Но были и те, кто противились аншлюсу и Гитлеру. Таких оказалось совсем немного и после воссоединения их участь была незавидной. Таких ждал концентрационный лагерь.

Плебисцит не был тайным, голосовали австрийцы поименно, и противников, что называется, все знали в лицо. Против таких начались настоящие репрессии. Двое австрийцев, преследуемые за убеждения скрывались на чердаке дома Стаховичей. Сам Михаил Михайлович узнал об этом от своей матери только много лет спустя.

Конечно, узнай об этом полиция, судьба моей семьи могла круто измениться, - говорит он сейчас. - Думаю, нам, русским, укрывавшим противников присоединения Австрии к Германии, вряд ли удалось бы избежать репрессий.

Но, абсолютное большинство австрийцев очень хотела воссоединения с Германией, - вспоминает Михаил Стахович. - Австрийцы жили тогда очень бедно, была жуткая безработица. А рядом располагалась уже разбогатевшая Германия, где не было безработицы и немцы жили очень прилично. Австрия просто вожделела воссоединения с Германией. Это было на самом деле так.

Как тут не верить старику Стаховичу? Это хорошо известные факты. Немцы, проигравшие в Первой мировой, чья национальная гордость была растоптана условиями Версальского договора и последующими событиями, с приходом Гитлера здорово воспряли духом и при нем Германия обрела небывалую экономическую мощь.

Надо признать, злой гений Адольфа Алоизовича Шикльгрубера сделал невозможное.
Потому Германия так его боготворила, и народ пошел за ним на все его авантюры. Рядовому немцу не нужно было знать о том, что вся экономическая мощь страны поднялась в основном на кредиты американских и английских банков. И чтобы погасить векселя, а заодно и попробовать завоевать мировое господство Гитлер вверг мир в страшнейшую за всю историю человечества мясорубку.

Мне казалось, что за четыре года знакомства со Стаховичем, биографию этого живого свидетеля страшных событий ушедшего XX века я уже знаю достаточно хорошо. Глупо было так полагать. Его жизнь лучше него самого не знает никто. И судя по всему в ней много еще неведомого. Во время моего недавнего визита в Становое Михаил Михайлович снова показывал свой фото архив. Некоторые из фотографий я уже видел, и была возможность их переснять. В этот раз среди вороха фоток, мелькнула одна карточка, показавшаяся мне очень интересной и обещающая новые страницы истории из жизни Михаила Стаховича. На ней Михаил Михайлович стоит рядом с американскими солдатами. Сам он, заметив мой интерес к этому фото, пояснил: «Это я после войны, в США, на американской военной базе. Там я преподавал американцам уроки радиосвязи и шифрования…».

Чёрт возьми! Похоже, назревает очередная «серия» повествования. Придется «попытать» его о бойцах гитлеровской армии, оказавшихся после войны в руках американцев, и, судя по всему, принесшим немалую пользу их военщине.

В середине прошлого века в ФРГ действовала тайная группировка ветеранов вермахта и СС, готовившаяся отразить вторжение СССР
Федеральная разведывательная служба (БНД) Германии рассекретила 321-страничный документ, в котором описывается деятельность подпольной нацистской организации, сформированной в 1949 году, пишет журнал Spiegel. В военизированную группировку входили около двух тысяч ветеранов вермахта и Ваффен-СС. Их целью была защита ФРГ от потенциальной советской агрессии.

Документ попал в руки историка Агилольфа Кессельринга случайно. Ученый изучал архив Организации Гелена - спецслужбы-предшественницы БНД. Кессельринг копался в бумагах, пытаясь определить количество работников, нанятых разведслужбой, и внезапно наткнулся на папку с названием «Страховки». Но вместо страховых документов в досье хранились отчеты о деятельности нацистского подполья на территории Западной Германии.

Основал военизированную организацию полковник Альберт Шнец, последовательно служивший в рейхсвере, вермахте и бундесвере. Он принимал участие в формировании вооруженных сил ФРГ и входил в ближайшее окружение министра обороны Франца Йозефа Штрауса, а в правление четвертого канцлера Вилли Брандта получил звание генерал-лейтенанта и должность инспектора армии.

О создании подпольной организации сорокалетний Шнец задумался уже после окончания войны. Ветераны 25-й пехотной дивизии, где он служил, регулярно встречались и обсуждали, что делать, если в ФРГ вторгнутся русские или войска ГДР. Постепенно у Шнеца стал созревать план. На собраниях он говорил, что в случае войны они должны бежать за пределы страны и вести партизанскую борьбу, пытаясь освободить Западную Германию из-за рубежа. Число его единомышленников росло.

Альберт Шнец. Фото: Федеральный архив Германии

Современники описывают Шнеца как энергичного управленца, но в то же время эгоистичного и надменного человека. Он поддерживал контакты с Лигой немецкой молодежи, которая также готовила своих членов к партизанской войне. Лигу немецкой молодежи запретили в ФРГ в 1953 году как крайне правую экстремистскую организацию.

В 1950 году в Швабии сформировалось довольно крупное подпольное общество, куда вошли как бывшие военнослужащие вермахта, так и симпатизировавшие им. Шнецу перечисляли деньги бизнесмены и бывшие офицеры, также опасавшиеся советской угрозы. Он усердно работал над чрезвычайным планом реагирования на вторжение Советского Союза и вел переговоры о размещении своей группировки со швейцарцами из северных кантонов, но их реакция была «очень сдержанной». Позже он стал готовить отступление в Испанию.

Согласно архивным документам, в разветвленную организацию входили предприниматели, продавцы, юристы, техники и даже мэр одного швабского городка. Все они были ярыми антикоммунистами, некоторыми двигала жажда приключений. В документах есть упоминание об отставном генерал-лейтенанте Германе Холтере, который «просто чувствовал себя несчастным, работая в офисе». В архиве цитируются реплики Шнеца, согласно которым за несколько лет ему удалось собрать почти 10 тысяч человек, из которых 2 тысячи - офицеры вермахта. Большинство членов тайной организации жили на юге страны. В случае войны, утверждается в документе, Шнец надеялся мобилизовать 40 тысяч солдат. По его задумке, командование в этом случае приняли бы офицеры, многие из которых позже вошли в бундесвер - вооруженные силы ФРГ.

О вооружении подполья заботился бывший пехотный генерал Антон Грассер. Он прошел Первую мировую командиром пехотной роты, в 1941 году сражался на Украине, за крайнюю храбрость в бою получил Рыцарский крест с дубовыми листьями. В начале пятидесятых Грассера позвали в Бонн в федеральное министерство внутренних дел, где он стал отвечать за координацию тактических подразделений полиции. Экс-генерал планировал использовать активы западногерманского МВД для оснащения теневой армии Шнеца.

Отто Скорцени. Фото: Express / Getty Images

Штутгартским отделением армии командовал отставной генерал Рудольф фон Бюнау (тоже кавалер Рыцарского креста с дубовыми листьями). Подразделение в Ульме возглавил генерал-лейтенант Ганс Вагнер, в Хайльбронне - генерал-лейтенант Альфред Герман Райнхардт (кавалер Рыцарского креста с дубовыми листьями и мечами), в Карлсруэ - генерал-майор Вернер Кампфхенкель, во Фрайбурге - генерал-майор Вильгельм Нагель. Ячейки организации существовали в десятках других населенных пунктов.

Больше всего Шнец гордился своим отделом разведки, проверяющим биографии рекрутов. Так его разведчики описывают одного из кандидатов: «умный, молодой, наполовину еврей». Эту шпионскую службу Шнец называл «Страховой компанией». Полковник также вел переговоры со знаменитым оберштурмбанфюрером СС Отто Скорцени, в годы Второй мировой прославившимся успешными спецоперациями. Скорцени стал настоящим героем Третьего рейха после миссии по освобождению из заключения свергнутого Бенито Муссолини. Руководство этой операцией поручил ему лично Адольф Гитлер. В феврале 1951 года Скорцени и Шнец договорились «немедленно приступить к сотрудничеству в области Швабии», но в архивах не упоминается, о чем именно они договорились.

Создание подпольной армии поддержали Ганс Шпейдель, который в 1957 году стал верховным командующим объединенными сухопутными войсками НАТО в Центральной Европе, и Адольф Хойзингер - первый генеральный инспектор бундесвера, затем председатель военного комитета НАТО.

В поисках финансирования 24 июля 1951 года Шнец обратился к Организации Гелена. В архивах подчеркивается, что между Альбертом Шнецем и главой разведки Рейнхардом Геленом «давно уже были дружественные отношения». Лидер подпольной армии предложил услуги тысяч солдат «для использования в военных целях» или «просто в качестве потенциального союзника». Его организацию разведчики классифицировали как «специальное соединение» с непривлекательным кодовым именем «Шнепф» - «бекас» по-немецки.

Вполне вероятно, отмечает Spiegel, что Шнецу удалось бы навязать Гелену свою компанию, если бы он пришел годом ранее, когда только-только развязалась война на Корейском полуострове. В 1950 году в Бонне считал привлекательной идею «сбора бывших немецких элитных подразделений в случае катастрофы, их вооружения и перевода в войска союзников». Но в 1951 году канцлер Конрад Аденауэр уже отбросил этот замысел, занявшись созданием бундесвера, для которого тайное военизированное формирование было террористами. Поэтому Шнецу отказали в масштабной поддержке. И все же парадоксальным образом Аденауэр решил не принимать никаких мер против подпольщиков, а оставить все как есть.

Возможно, первый руководитель ФРГ пытался избежать конфликта с ветеранами вермахта и Ваффен-СС. Аденауэр понимал, что до создания и начала нормальной работы бундесвера пройдет еще несколько лет, так что ему требовалась лояльность Шнеца и его бойцов на случай наихудшего сценария холодной войны. В результате ведомство федерального канцлера настойчиво рекомендовало Гелену «присматривать за группой» Шнеца. Аденауэр доложил о ней американским союзникам и оппозиции. По крайней мере в бумагах указано, что член Национального исполнительного комитета СДПГ Карло Шмид «был в курсе».

Организация Гелена и группировка Шнеца регулярно контактировали и обменивались информацией. Однажды Гелен даже похвалил полковника за «особенно хорошо организованный» разведывательный аппарат - ту самую «Страховую компанию». Сеть Шнеца стала по сути уличной разведкой, докладывавшей обо всем, что заслуживало, по их мнению, внимания: например, о недостойном поведении бывших солдат вермахта или о «жителях Штутгарта, подозреваемых в том, что они коммунисты». Они шпионили за левыми политиками, включая социал-демократа Фрица Эрлера, одного из ключевых игроков в реформировании СДПГ после Второй мировой, и Иоахима Пекерта, ставшего впоследствии дипломатом в западногерманском посольстве в Москве.

Шнецу так и не перевели денег, на которые он надеялся, за исключением небольшой суммы, которая иссякла к осени 1953 года. Два года спустя первые 100 добровольцев бундесвера присягнули на верность. С возникновением регулярных вооруженных сил необходимость в шпионах-вермахтовцах пропала. В рассекреченном архиве не говорится ни слова, когда именно секретная служба Шнеца была распущена. Сам он скончался в 2007 году, ни разу не обмолвившись публично о событиях тех лет.

Союзы ветеранов есть практически во всех странах. А в Германии после разгрома нацизма в 1945 году все традиции почестей и увековечивания памяти ветеранов оборвались. По выражению профессора теории политики Гумбольдского университета Херфрида Мюнклера (HerfriedMünkler), Германия - "постгероическое общество". Если в Германии и поминают память, то не героев, а жертв Первой и Второй мировых войн. В то же время бундесвер в рамках НАТО и миротворческих миссий ООН участвует в боевых операциях за рубежом. Поэтому среди военнослужащих и политиков началась дискуссия: кого считать ветеранами?

Ветераны бундесвера

После войны вплоть до 1955 года в Германии - как в Восточной, так и в Западной - вообще не было армии. Союзы ветеранов были запрещены. Какое уж прославление геройства, когда немецкие солдаты участвовали в преступной захватнической войне? Но и в основанном в 1955 году бундесвере в годы "холодной войны" ветеранских традиций не возникло. Функции армии ограничивались защитой собственной территории, боевых действий не было.

контекст

В последние годы бундесвер участвует в операциях за рубежом, например, в бывшей Югославии, в Афганистане. Всего, по оценкам, такую службу прошли около 300 тысяч солдат и офицеров. До самого недавнего времени эти операции впрямую даже "войной" или "боевыми действиями" называть не решались. Речь шла о "помощи в установлении мирного порядка", гуманитарных акциях и прочих эвфемизмах.

Сейчас решено называть вещи своими именами. Министр обороны Германии Томас де Мезьер (ThomasdeMaiziere) в сентябре прошлого года вернул в обиход слово "ветеран". Выступая в бундестаге, он заявил, что "если в других странах есть ветераны, то и в Германии он вправе говорить о "ветеранах бундесвера".

Дискуссию эту развязали сами солдаты - те, кто с ранениями или душевными травмами вернулись из Афганистана. В 2010 году они основали "Союз немецких ветеранов". Критики же говорят, что сам термин "ветеран" дискредитирован историей Германии и поэтому неприемлем.

Но кого считать "ветераном"? Всех, кто какое-то время носил форму бундесвера, или только тех, кто служил за рубежом? А, может быть, только тех, кто участвовал в реальных боевых действиях? "Союз немецких ветеранов" уже определился: кто служил за рубежом, тот и ветеран.

Министр обороны Томас де Мезьер, со своей стороны, старается избежать раскола в этом вопросе. Многие военные считают, что и служба в армии во времена "холодной войны" была сопряжена с риском, поэтому было бы неправомерно закреплять статус "ветерана" исключительно за теми, кому довелось понюхать пороху в Афганистане.

Будет ли "день ветерана"?

Для солдат бундесвера, побывавших в боях, учреждены специальные награды - "Почетный крест за мужество" и медаль "За участие в боевых действиях". Однако многие военные полагают, что общество недостаточно высоко оценивает их готовность рисковать жизнью. Ведь решения об участии в операциях за рубежом принимает бундестаг, то есть избранные представители народа. Следовательно, и солдаты участвуют в опасных операциях по воле народа. Так почему же общество не оказывает им должного уважения?

Сейчас обсуждается возможность учредить специальный "День ветерана". Эту идею поддерживает и влиятельный "Союз военнослужащих бундесвера", объединяющий около 200 тысяч действующих и отставных военных. Но есть и предложение, чтить в этот день работу не только солдат, но и спасателей, полицейских и сотрудников организаций помощи в развитии.

Министр обороны де Мезьер также рассматривает вопрос об учреждении должности специального уполномоченного по делам ветеранов, и, по американскому примеру, специальных домов для ветеранов. А вот повышения пособий для ветеранов не предусмотрено. Министр обороны считает, что в Германии социальное обеспечение действующих и отставных военных уже сейчас находится на достаточно высоком уровне.

"Главный немецкий телеканал ЦДФ показал сериал «Наши матери, наши отцы» о второй мировой войне, возмутивший людей в странах Восточной Европы. Польшу обвинили в антисемитизме, народы СССР - в пособничестве нацистам и зверствах на своей территории и землях Германии. Истинными жертвами Второй мировой представлены солдаты вермахта, защищающие свою родину, солдаты, боровшиеся с польским антисемитизмом и советским варварством.

Что ж, похоже, ЕС нужна собственная версия истории, устраивающая, прежде всего главную страну большого европейского Союза, - Германию. Нельзя допустить, чтобы сателлиты вроде Греции или Кипра могли бросить в лицо напоминание о недалеком кровавом прошлом. Это ставит под угрозу существования легитимность германского доминирования.

Историю давно пытаются использовать как колесико пропагандистской машины. Сомнительно, чтобы без благословения со стороны «старших братьев» по Евросоюзу были возможны марши эсэсовцев в Прибалтике. Сами немцы пока не могут себе этого позволить, но формат художественной ленты, похоже, был выбран как оптимальный для формирования общественного мнения.

После просмотра - спасибо интернету! - понимаешь, что фильм ставит своей задачей достижение нескольких целей: реабилитация немцев, воевавших во Второй мировой войне, внушение комплекса неполноценности новым членам ЕС, в частности Польше, а также изображение жертв фашизма - народов СССР, как тупую, враждебную европейской цивилизации биомассу.

Последняя задача упрощается тем, что в годы холодной войны образ советского варвара успешно сформировался в сознании обывателя. Потому необходимо только лишь подбросить очередной миф для того чтобы европейцы наглядно увидели угрозу с Востока.

Какой миф? Самый доступный, уже не раз озвученный европейскими историками: изнасилование немецких женщин советскими солдатами. Названа цифра: свыше двух миллионов немок.

В качестве доказательств часто упоминают десятки тысяч детей рожденных от советских солдат. На вопрос, как такое могло произойти, возникает законный ответ: их изнасиловали. Оставим пока истории о, якобы, изнасилованных немках. Откуда появились дети? Об этом ниже.

Вернемся к фильму. Мелькают кадры. Советские солдаты врываются в немецкий госпиталь. Хладнокровно, походя, добивают раненых. Хватают медсестру и тут же среди мертвых тел немецких солдат пытаются изнасиловать. Такое вот современное прочтение истории.

Вообще фильм, снятый как бы глазами немецких солдат, тех, кто видит ужасы навязанной им войны, может вызвать сочувствие. Умные, интеллигентные немцы становятся свидетелями того, как польские партизаны выгоняют из отряда, практически на верную смерть беженца, оказавшегося евреем. Украинские каратели истребляют людей на глазах опешивших немцев. Русские насильники убивают и уничтожают все живое на своем пути.

Такая картина предстает перед европейским зрителем. Немцы из последних сил пытаются защитить свою родину, читай - европейскую цивилизацию. И уж конечно эти люди не могли быть виноваты в развязывании войны. Виновата некая верхушка вермахта, которую основная масса немецких солдат, по мнению авторов ленты, не поддерживала, и, дикие славянские племена, вынудившие Европу защищаться от них.

Но так ли уж невиновны простые солдаты? Так ли они были в оппозиции своим командирам? Возьмем выдержки из писем солдат с Восточного фронта:

«Только еврей может быть большевиком; для этих кровопийц нет ничего лучше, если их некому остановить. Куда ни плюнь, кругом одни евреи, что в городе, что в деревне.»

«Некоторым будет интересно, что тут были театры, оперы и так далее, даже большие здания были, но только для богатых, а богатые - это кровососы и их прихлебатели.»

«Каждый, кто наблюдает эту мрачную бедность, понимает, что именно эти большевистские животные хотели принести нам, трудолюбивым, чистым и творческим немцам. Это благословенье божье! Как справедливо, что Фюрер призван возглавлять Европу!»

«Я вижу Фюрера передо мной. Он спас порабощенное и изнасилованное человечество, дав ему снова божественную свободу и благословение достойного существования. Истинная и самая глубокая причина для этой войны состоит в том, чтобы восстановить естественный и благочестивый порядок. Это - сражение против рабства, против большевистского безумия.»

«Я горд, чрезвычайно горд, что могу сражаться против этого большевистского монстра, снова сражаясь с врагом, против которого я боролся на уничтожение в течение трудных лет борьбы в Германии. Я горжусь ранами, которые получил в этих сражениях, и я горжусь моими новыми ранами и медалью, которую теперь ношу.»

«Наши успехи до настоящего времени были велики, и мы не остановимся, пока не уничтожим корни и ветви этой заразы, что будет благом для европейской культуры и человечества.»

«Я горд за то, что принадлежу германской нации и состою в рядах нашей великой армии. Передавай приветы всем дома. Я очень далеко. Скажите им, что Германия - самая прекрасная, культурная страна во всем мире. Любой должен быть счастлив быть немцем и служить Фюреру, такому, как Адольф Гитлер.»

«Чего бы это ни стоило, но здорово, что Фюрер вовремя увидел опасность. Сражение должно было произойти. Германия, что бы случилось с тобой, если бы эта тупая звериная орда пришла на нашу родную землю? Мы все принесли клятву верности Адольфу Гитлеру, и мы должны выполнить ее для нашего же блага, где бы мы ни были.»

«Храбрость - это мужество, вдохновленное духовностью. Упорство же, с которым большевики защищались в своих дотах в Севастополе, сродни некоему животному инстинкту, и было бы глубокой ошибкой считать его результатом большевистских убеждений или воспитания. Русские были такими всегда и, скорее всего, всегда такими останутся.»

Как видим, нет ни слова раскаянья. Кругом евреи-большевики, которых нужно уничтожить. Есть, правда, искреннее изумление, что тут есть театры и большие здания. И даже доблесть воинов для них - звериная, нечеловеческая. Нет никаких поводов не доверять этим свидетельствам. Это писали те, кого сегодня пытаются представить жертвами Второй мировой войны.

И все же, что там с изнасилованными немками? Наверняка этот вопрос возникнет у внимательного читателя. Война войной, но были ли массовые изнасилования и незаконнорожденные? Наверное, стоит также обратиться к свидетельствам.

Известный режиссер Григорий Чухрай вспоминал о вступлении войск в Румынию: «Под действием русской водки расслабились и признались, что прячут на чердаке свою дочку». Советские офицеры возмутились: «За кого вы нас принимаете? Мы не фашисты!». «Хозяева устыдились, и вскоре за столом появилась сухощавая девица, по имени Марийка, которая жадно принялась за еду. Потом, освоившись, она стала кокетничать и даже задавать нам вопросы... К концу ужина все были настроены доброжелательно и пили за „боротшаз“ (дружбу). Марийка поняла этот тост уж слишком прямолинейно. Когда мы легли спать, она появилась в моей комнате в одной нижней рубашке. Я как советский офицер сразу сообразил: готовится провокация. „Они рассчитывают, что я соблазнюсь на прелести Марийки, и поднимут шум. Но я не поддамся на провокацию“, - подумал я. Да и прелести Марийки меня не прельщали - я указал ей на дверь.

На следующее утро хозяйка, ставя на стол еду, грохотала посудой. „Нервничает. Не удалась провокация!“ - подумал я. Этой мыслью я поделился с нашим переводчиком венгром. Он расхохотался.

Никакая это не провокация! Тебе выразили дружеское расположение, а ты им пренебрег. Теперь тебя в этом доме за человека не считают. Тебе надо переходить на другую квартиру!

А зачем они прятали дочь на чердаке?

Они боялись насилия. У нас принято, что девушка, прежде чем войти в брак, с одобрения родителей может испытать близость со многими мужчинами. У нас говорят: кошку в завязанном мешке не покупают...»

А вот рассказ минометчика Н.А. Орлова, мягко говоря удивленного поведением немок в 1945 г. «По поводу насилия над немецкими женщинами. Мне кажется, что некоторые, рассказывая о таком явлении, немного „сгущают краски“. У меня на памяти пример другого рода. Зашли в какой-то немецкий город, разместились в домах. Появляется „фрау“, лет 45-ти и спрашивает „герра коменданта“. Привели ее к Марченко. Она заявляет, что является ответственной по кварталу, и собрала 20 немецких женщин для сексуального (!!!) обслуживания русских солдат. Марченко немецкий язык понимал, а стоявшему рядом со мной замполиту Долгобородову я перевел смысл сказанного немкой. Реакция наших офицеров была гневной и матерной. Немку прогнали, вместе с ее готовым к обслуживанию „отрядом“. Вообще немецкая покорность нас ошеломила. Ждали от немцев партизанской войны, диверсий. Но для этой нации порядок - „Орднунг“ - превыше всего. Если ты победитель - то они „на задних лапках“, причем осознанно и не по принуждению. Вот такая психология...»

Герр комиссар, - благодушно сказала мне фрау Фридрих (я носил кожаную куртку). - Мы понимаем, что у солдат есть маленькие потребности. Они готовы, - продолжала фрау Фридрих, - выделить им нескольких женщин помоложе для... Я не стал продолжать разговор с фрау Фридрих«.

Поэт-фронтовик Борис Слуцкий вспоминал: «Сдерживающими побуждениями служили совсем не этика, а боязнь заразиться, страх перед оглаской, перед беременностью»... «всеобщая развращенность покрыла и скрыла особенную женскую развращенность, сделала ее невидной и нестыдной».

И вовсе не страх перед сифилисом был причиной достаточно целомудренного поведения советских войск. Сержант Александр Родин оставил записи после посещения публичного дома, которое случилось уже после окончания войны. «...После ухода возникло отвратительное, постыдное ощущение лжи и фальши, из головы не шла картина явного, откровенного притворства женщины... Интересно, что подобный неприятный осадок от посещения публичного дома остался не только у меня, юнца, воспитанного к тому же на принципах типа «не давать поцелуя без любви, но и у большинства наших солдат, с кем приходилось беседовать... Примерно в те же дни мне пришлось беседовать с одной красивенькой мадьяркой (она откуда-то знала русский язык). На ее вопрос, понравилось ли мне в Будапеште, я ответил, что понравилось, только вот смущают публичные дома. „Но - почему?“ - спросила девушка. Потому что это противоестественно, дико, - объяснял я: - женщина берет деньги и следом за этим, тут же начинает „любить!“ Девушка подумала какое-то время, потом согласно кивнула и сказала: „Ты прав: брать деньги вперёд некрасиво“...»

Разница в менталитете европейцев и советских солдат, как видим разительная. Так что говорить о массовых изнасилованиях, наверное, не следует. Если и были случаи, то они, либо являлись единичными, выходящими из ряда вон, или это были достаточно вольные отношения, которое позволяли сами немки. Отсюда и появившийся приплод.

Но это все, на самом деле, не имеет решающего значения. Как не имеет значения возражения поляков против телесериала. Кто, в конце концов, в Европе брал в расчет мнение польской общественности. Не поисками исторической правды руководствовались создатели фильма претендующего, по мнению европейской прессы, на главное кинематографическое событие года в Германии. Идеологические штампы не требуют вдумчивых художественных решений. Европа не изменилась.

Уильям Ширер в свое время писал, что у него в тридцатые годы в Германии было два друга либерала. Они оба стали яростными нацистами. Что же, история повторяется?"

Александр Ржешевский. Апрель 2013г.