Снегири - это поселок городского типа, расположенный на западе от Москвы, в экологически чистом районе. Если вы выйдете на станции метро «Тушинская» и сядете на пригородный поезд, то через сорок минут перед вами откроется поселок, со всех сторон окруженный лесом, с многочисленными прудами, состоящий, в основном, из одно- или двухэтажных домов. В поселке лишь семь пятиэтажных домов.

Так как в место, где находятся Снегири очень хорошее, то в нашем поселке очень много дач. Летом в поселок приезжают дачники. Они тянутся к нам со всей Москвы и области. Жители постоянно живущие в поселке составляют шесть тысяч человек, летом это число увеличивается до двадцати тысяч.

Поселок возник в результате построения железной дороги. По непроверенным данным среди учредителей железной дороги был помещик Снигирев. В честь него, уже после революции, при советской власти поселок был переименован. До сих пор большинство жителей поселка не знают, как правильно называется то место, где они живут: Снегири или же Снигири. Дело в том, что зимой в поселок прилетает огромное количество пернатых с аналогичным названием. Но, по-видимому, название поселка Снегири произошло от фамилии управляющего графини, которая имела свои владения в 144 га с выходом на реку Истру. Фамилия ее ни где не уточняется. Когда была построена станция Снегири, и стали проходить паровые поезда, она построила около станции постоялый двор для отдыха и смены лошадей, так как поезда ходили очень редко. Управляющим у графини был Снегирев - железнодорожная станция Снегири дала название поселку Снегири.

До построения железной дороги на месте нынешних Снегирей находилась небольшая деревенька Трухоловка. Когда построили железную дорогу, то в Трухоловке закипела жизнь. Появились кирпичные дома, увеличилось число жителей. Самым первым кирпичным домом стал дом железнодорожников рядом со станцией. Затем появились еще два дома - один на Волоколамском шоссе (сейчас улица Московская, а раньше это был всего лишь проезжий тракт от города Красногорска до Ново-Иерусалимского монастыря около города Истры), это был дом семьи Ежовых, и, очевидно для приезжих - постоялый двор.

Революция обошла Трухоловку стороной. Особенных переворотов не было. После революции 1917 года шло бурное развитие государства и большое строительство. Нужен был строительный кирпич, а в Московской области его не хватало. По указу ВСНХ в Московской области было построено пять заводов по производству кирпича на базе местного сырья, в том числе и в Снегирях.

На строительство завода приехали специалисты из Москвы, Ленинграда и других городов. Для приезжающих специалистов нужно было жилье. Было 12 бараков по улице Московская и улице Ленина (теперь их уже нет), а также дом - барак около станции. Этот дом сохранился, и даже сейчас в нем живут люди.

Было завезено оборудование, построено паросиловое хозяйство. Была построена Гофманская печь, а сырье - красная глина - в поселке оказалось непригодно - много включала известняка, при обжиге было много брака. В 1928 году завод пустили. Было построено 20 сараев, где вручную делали и сушили красный кирпич на стеллажах, возили его на деревянных вагонетках в печь на обжиг. Был на заводе и конный двор с лошадьми.

Работа на заводе была сезонная только летом. Работали сезонные рабочаи из Тульской, Рязанской областей, местные жители. Как сезонное предприятие завод работал с сентября 1928 года по 1930 год. Так как залежей нужной глины не было, а на привозной глине работать было экономически невыгодно, то завод решено переоборудовать на выпуск огнеупоров. В 1932 году завод перевели (переоборудовали) на выпуск огнеупорных изделий на базе привозного сырья. С 1932 года завод стал называться Снегиревский шамотный завод.

Когда завод построили, то в поселке стали искать глину для изготовления огнеупорных кирпичей. Было выкопано огромное количество котлованов, но нужную глину так и не нашли. Завод до сих пор работает на привозной глине. Со временем какие-то из котлованов сами наполнились водой, какие - то наполнили рабочие завода. До нынешнего времени большая часть прудов не дожила - их засыпали, но некоторые еще существуют - это пруды Школьный (около неполной средней школы), Деминский, Гвардейский, и т.д. (всего около 40 прудов).

В 1924 году Снегири соединились с деревней Ленинино, в которой к тому времени уже был сельсовет. Первый председатель сельсовета в поселке (1928) был Михайлов, он жил на улице Горького, там сейчас живут его дети и внуки.

Массовая застройка улиц поселка Снегири началась перед самой войной, когда стали давать рабочим завода участки под индивидуальное строительство. И особенно после войны, когда стали давать большие площади леса под дачи высшему ком. составу. 1946-77-48-49г. давали по 1 - 2 га леса. Правая сторона Волоколамского шоссе, где сейчас администрация поселка, до этих пор был сплошной лес с обилием грибов, ягод, орехов - первозданная чистота в лесу и на опушке. Лес был чистым и с обилием зверей (встречались лоси, зайцы, кабаны, белки, лисы). За 20 километров от Москвы леса были заповедные - охранялись как зеленая зона Москвы. Летом в грибной сезон можно было найти белые грибы прямо у входа в лес. Сейчас лес вырубается, захламлен. Даже белку встретить в таком лесу большая удача, не говоря уже о зайце.

В годы Великой Отечественной войны на подступах к Москве разыгралась страшная битва, имеющая огромное значение в войне. Между деревнями Трухоловка и Ленино, ценой огромных потерь, были остановлены фашистские полчища, рвущиеся к столице. Провал операции "Тайфун" явился крупнейшим военно-политическим событием Отечественной войны в 1941 году. Полчища немецкого фашизма, наводившие ужас на народы Европы, были остановлены на подступах к советской столице в момент, когда многие политики за рубежом считали ее падение неизбежным. Героическое сопротивление советских войск оказало отрезвляющее воздействие на фашистских генералов. В ночь с 6. 12. на 7. 12 1941 немцев изгнали из Снегирей, а затем и из Истринского района. При отступлении погибло жителей и воинов более 100 человек. Захоронены был кое - где, беспорядочно(у дороги, на переезде, на заводе, в лесу и т.д.). "Теперь, - писал впоследствии бывший начальник штаба 4-й немецкой армии Блюментрит, - даже в ставке Гитлера вдруг поняли, что война в России по сути дела только начинается..." Неудачи под Москвой породили настроения неуверенности у значительной части фашистских солдат, офицеров и генералов. Эта битва явилась поворотным пунктом в войне. Именно на этом этапе Великой Отечественной войны русский народ поверил в свои силы, окончательно и бесповоротно заставил весь мир поверить в силу русского оружия, показал что фашистов можно и надо победить.

На поселок Снегири война оказала разрушительное влияние, если не сказать большего. Практически все мужчины - снегиревцы либо ушли на фронт, либо боролись с врагом в тылу. Большая их часть не вернулась домой. С завода ушли на фронт 44 человека, их фамилии на памятной доске у новой проходной завода. Почти весь поселок был сровнен с землей, очень сильно пострадал завод. При восстановлении завода при директоре Михайловой Н. П. член завкома рабочий эл. цеха Горбыль П. Д., Шаров А. И. с группой рабочих перезахоронили все трупы и тела воинов в братскую могилу около клуба(целиком собрали только 14 человек - остальные кости. Известны имена только 14 человек). Позже там был воздвигнут памятник.

Сейчас в честь защитников Москвы на месте тех кровопролитных боев воздвигнуто три мемориала, открыты два музея. Это танковый музей и музей, посвященный обороняющим Москву в ту суровую зиму.

После освобождения Истринского района от оккупантов началось восстановление завода и самого поселка. Пленными немцами было построено три здания - это клуб, баня, чайная. Кроме завода в поселке никаких других промышленных предприятий не было. Было: 1. Лесничество (улица Советская). 2. Сельпо. 3. Поссовет. 4. Железнодорожная станция. 5. Школа семилетка (сейчас там музей) 6. Завод. 7. Амбулатория (один врач обслуживал всех, позднее в поселке появился ветеринар).
В 1948 году поселок Снегири стал отдельной административной единицей, выделился из ленинского округа. Для наведения порядка в поселке организована служба милиции.
В 1949 году железная дорога была электрифицирована, стали чаще ходить поезда(электрички).
В 1954 поселку присвоен статус дачный поселок
В 1982 поселок Снегири стал дачным поселком городского типа, включает в себя два населенных пункта: собственно сам поселок и жилой микрорайон «Дом отдыха Снегири». Вместе поселок составляет около 300 гектаров. С ростом дачников стало не хватать родниковой питьевой воды. Построили вторую водозаборную башню и закольцевали. Поселок вырос. С ростом дачных поселков (садоводческих вокруг Снегирей), под линиями электропередач были выделены огороды рабочим завода. Сейчас не все жители знают где какая улица. Старые постройки почти все снесены, вместо здания ст. Снегири - железнодорожная платформа и будка для кассы.

Чайная превратилась в пивбар. Нет благоустроенной столовой, в которой можно поесть. Все это было в Снегирях. Один магазин Сельпо обслуживал Снегири и его окрестности. В Сельпо можно было приобрести все: обувь, одежду, мебель, посуду, еду. Сейчас много палаток с продуктами. Но очень часто не купишь в магазине нужную вещь-администрация этим не занимается, а сельпо прекратил своё существование.

Но все равно в Снегири приезжают новые жильцы. Каждый год число постоянных жителей в Снегирях неуклонно растет. Появляются новые дома, как одно - так и пятиэтажные. Поселок продолжает строиться, развиваться и из года в год радовать своих жителей.

Источник неизвестен...

МАРАВАРСКАЯ ТРАГЕДИЯ 334 ОТРЯДА СПЕЦНАЗ ГРУ Если проанализировать ниже приведенные воспоминания, то, как говорится «картина маслом» получается. Слабая проработка операции, отсутствие взаимодействия с артиллерией 66 ОМСБР и вертолетчиками, помноженное на полностью необстрелянный состав батальона, игнорирование опыта соседей – пехотинцев (мы спецназ, мы крутые) – и привели к таким печальным результатам. Воспоминания участников и очевидцев трагического боя в Мараварском ушелье, 21 апреля 1985 года. Вечная память всем погибшим в том бою, здоровья и долгих лет ныне здравствующим. (начало темы смотрите ) Вспоминает Игорь Семенов, офицер отряда: «Отряд формировался в основном из добровольцев. Приказ был подписан директивой Генштаба 30 декабря 1984 года с местом дислокации в г. Марьина Горка (Белорусский военный округ). Где-то действительно это были ребята, шедшие по доброй воле, где-то те, от кого избавились. Но, честно говоря, ни одного подлеца в этой большой массе людей, прибывших из разных уголков Союза, не было. Были молодые, полные энергии и сил, лившихся порой через край, ребята. Приходили они из наших бригад в Изяславе (Украина), Уссурийске, много было белорусов из Марьиной Горки. Поначалу было тяжело. И водку частенько приходилось изымать, и синяков хватало у многих. Шла так называемая притирка людей в коллективе». Отряд готовился к отправке в Афганистан. До 10 января шла непрерывная подготовка, личный состав спал по шесть часов в сутки. Шла подготовка техники и оружия. По словам очевидцев, «хоть немного, но чему-то научились на стрельбище». Это тоже сыграет роковую роль в этой трагедии. На войну отправляли 18-летних пацанов, толком даже не умеющих обращаться с оружием... 10 января 1985 года с интервалом в сутки тремя эшелонами отряд ушел из Белоруссии в центр подготовки спецназа в городе Чирчик (Узбекистан). Вспоминает Юрий Филиппович, старшина отряда: «В январе прибыли в Чирчик. Там занимались боевым слаживанием, вождением, стрельбой, совершали марш-броски. Люди уже освоились, перезнакомились. Самой дружной была первая группа, она в основном была из Изяслава, так что друг друга знали хорошо. Да и командиром взвода был лейтенант Николай Кузнецов, выпускник Ленинградского Суворовского военного училища и Ленинградского общевойскового командного училища, «Кузнечик», как мы его называли. Ну, а во втором взводе отличался сержант Виктор Тарасов. Был общительным, веселым парнем, играл на гитаре». 11 марта отряд погрузился на платформы и направился в Термез, где получил боевой комплект. В десять вечера 17 марта был получен приказ о пересечении границы. Ребята шли навстречу своей смерти... Сержант Виктор Тарасов, как будто предчувствуя беду, сделал за несколько лет до этого запись в своем блокноте: Ну, вот и первые осенние приметы, Холодный, монотонный плач дождя. Цветной листвой и ветром спеты Последние куплеты сентября. Сентябрь, осень, пелена тумана Ковром молочным прячет суету. Тоску наводит пасмурным дурманом, В дурмане голова, но я иду. Иду, а что там впереди? Удача, радость, боль или утрата? Не обо мне ли слезы льют дожди, Предвидя гибель скорую солдата? И сны осенние тревожить душу стали. Один и тот же бесконечный сон - В руках граната, журавли кричали, Взрыв, тишина и материнский стон... Вспоминает Юрий Филиппович, старшина отряда: «28 марта наша рота прибыла в Асадабад. А где-то числа 15 апреля на вертолетах вылетели в Джелалабад, где совместно с первым батальоном наша рота проводила боевую операцию. Собственно, операцию проводил первый батальон, а наша рота оставалась на вторых ролях, во втором эшелоне. Таким образом, по замыслу начальства, нас решили «обстрелять». Но, по отзывам солдат, операция эта ничего не дала. Настоящего боя они так и не почувствовали. У многих сложилось превратное представление о несерьезности противника. Операция эта лишь добавила солдатам самонадеянности». Вспоминает Сергей Таран, офицер отряда: «У многих в отряде сложилось представление, что «духи» нас боятся, что они не воины; готовы все бросать и убегать при одном нашем появлении, что главная наша задача состояла лишь в том, чтобы успеть уничтожить или пленить их до того, как они разбегутся». 20 апреля 1985 года в 22.00 1-я рота 334-го Отдельного отряда специального назначения выдвинулась из Асадабада к паромной переправе через реку Кунар, получив приказ прочесать кишлак Сангам, находившийся в Мараварском ущелье всего в трех километрах от расположения части. По разведданным, в нем был душманский пост с постоянным составом из 8-10 человек. С господствующих высот по обеим сторонам ущелья 1-ю роту должны были прикрывать две другие - 2-я и 3-я. Одновременно отвлекающий маневр начала совершать бронегруппа, состоявшая из восьми БМП и двух танков и обязанная в экстренном случае оказать поддержку пешему отряду. Задача ставилась так, что даже офицеры батальона считали операцию скорее учебной, чем боевой. Подчеркнем, что и офицеры, и солдаты 1-й роты до этого дня участвовали в боевых действиях лишь однажды, в качестве прикрытия, и не имели непосредственного соприкосновения с противником. Проще говоря, были необстрелянными. Личный состав рвался в бой. Настроение у всех было радостно-возбужденным. На него не повлияли ни тревожные намеки паромщиков-афганцев во время переправы через Кунар, ни исчезновение двух местных проводников сразу после нее. К 5.00 21 апреля 1-я рота вышла на восточную окраину Сангама, расположенного в пяти километрах от границы с Пакистаном, и прочесала его. Противника в кишлаке не оказалось, хотя и были обнаружены следы его недавнего здесь пребывания. По сути дела поставленная задача была полностью выполнена. С этого момента, по официальной версии, командир батальона майор Терентьев теряет радиосвязь с 1-й ротой, разбившейся на четыре группы и начавшей продвижение в глубь ущелья к кишлаку Даридам. Очевидцы же утверждают, что ротный - капитан Николай Цебрук - получил приказ на дальнейшее прочесывание лично от комбата. Так или иначе, две группы втянулись в Даридам по левой и две во главе с ротным по правой стороне Мараварского ущелья. Таким образом, рота осталась без прикрытия сверху - Даридам визуально наблюдал со своего НП (наблюдательного пункта) только командир 3-й роты, который и докладывал комбату о происходящем. Первой врагов заметила группа лейтенанта Николая Кузнецова. Он связался с Цебруком и сообщил, что преследует двух душманов, уходящих в сторону кишлака Нетав и далее в Чинау. Вскоре группа ротного услышала выстрелы, а затем интенсивную перестрелку. Цебрук, оставив с группой своего связиста и взяв четверых бойцов, отправился туда, где завязался бой, оставшиеся же поднялись по правому склону и залегли на каменной террасе. Свидетели и люди, позднее анализировавшие события того дня, единодушны в своем мнении: ротный первым понял и осознал то, что уже произошло и что неминуемо должно было произойти. И отправился искать свою смерть. И нашел ее - он был убит пулей в горло. Группы по обе стороны ущелья - и кузнецовская, и та, что пыталась закрепиться на склоне, попали под прицельный огонь душманов и пакистанского спецназа «черные аисты». Русских ждали - за день до этого комбат с командирами рот изучал место предстоящей операции с поста «зеленых», т.е. афганской армии. С утечкой информации через «зеленых» знакомы все, кто воевал в Афганистане, это было массовым и, в общем-то, привычным явлением. В данном случае это не было учтено. Вспоминает Юрий Филиппович, старшина отряда: «20 апреля 1985 года была получена задача на Маравары. По плану комбата первая рота должна была прочесать кишлаки в ущелье, две остальные - на горах слева и справа прикрывать нас. Переправу через реку Кунар начали в десять вечера и закончили к часу ночи. Часа в три были в кишлаке Маравары, а в четыре начали прочесывать Сангам, затем Даридам. Прочесав первых два дома и не обнаружив там никого, Коля Цебрук разбил нас на две группы. В пять тридцать утра завязался бой, и ротный дал команду отходить. Расстреливали нас, как зайцев в тире. Рота на боевых выходах до этого не была. Боевого опыта не имела. Командиры все «зеленые». При команде «отходить» все стали отходить хаотично. Сержант Матох погиб, прикрывая Цебрука. Мы отсекали ротного от «духов» огнем, но и он был убит пулей в шею. Первая группа централизованно отходила. Кузнецов тащил раненого Игоря Бахмутова (прапорщик остался жив, получив тяжелейшее ранение в лицо). Потом побежал за другими ранеными, там был окружен и взорвал себя последней гранатой. Мы с Кистенем как могли отсекали «духов» от ребят, а они шли в полный рост. Как потом говорили, это были «черные аисты» (пакистанский спецназ). Потом нас тоже начали обходить, и мы стали откатываться. Поняли, что если не отойдем, то и ребят не спасем, и сами поляжем. При отходе нашей группы погиб Володя Некрасов - пулеметчик. В это время прорвалась одна боевая машина с Семеновым, и только благодаря ей мы смогли выйти. Группа Кузнецова, пройдя Сангам и Даридам, вышла даже в Чинау, они увидели двух «духов» и погнались за ними. А это была приманка. Ведь там нас уже ждали...» Вспоминает Анатолий Пашин, разведчик отряда: «Духи» отрезали оба взвода двойным кольцом и начали расстреливать ребят. Поднялась паника. Никто не знал, что делать. Оба взвода почти полностью погибли, правда, когда началась перестрелка, несколько человек успели выйти из этого кольца. Другие два взвода пытались прийти на помощь, но кольцо было очень плотным, и у нас появились потери». Командир 3-й роты стал свидетелем того, как ловушка захлопнулась - противник вышел в тыл 1-й роты, спустившись по высохшему руслу восточнее Даридама. Комбат не вызвал вовремя артиллерию, приняв спускавшихся врагов за свою группу. Это позволило душманам подтянуть туда же еще около 50 человек. Часть басмачей огнем из ДШК (пулемет Дегтярева - Шпагина крупнокалиберный), стрелкового оружия и легких минометов отражала попытки 2-й и 3-й рот спуститься на помощь окруженным товарищам. Другая - методично расстреливала разбившихся на мелкие группы бойцов. Они зажигали сигнальные дымы, надеясь на вертолеты, но тем самым окончательно раскрывали себя и свои и без того ненадежные укрытия. В Асадабаде спешно создавался сводный отряд из остававшихся в расположении части солдат, бронегруппа ринулась на подмогу. Но танки попали на мины и подорвались, а БМП застряли на скалистом грунте - прорвалась только одна машина. Убегали драгоценные минуты, кончались патроны у раненых и по нескольку раз окруженных бойцов. Те из них, у кого магазины автоматов опустели, взялись за гранаты... В этом же бою был совершен беспримерный в истории афганской войны подвиг - семеро ребят (Гавраш, Кухарчук, Вакулюк, Марченко, Музыка, Мустафин и Бойчук), раненые, предпочтя смерть плену и истязаниям, взорвали себя штурмовой гранатой, сделанной из мины ОЗМ-72... Во второй половине дня 21 апреля, когда сводная рота и бронегруппа вошли в Мараварское ущелье, навстречу им уже шли уцелевшие бойцы, выводя и вынося раненых товарищей. Под утро следующего дня к своим выбрался солдат, рассказавший об ужасной расправе взбешенных яростным отпором врагов над нашими ранеными, оставшимися на поле боя. Один из ребят - ефрейтор Василий Федив, когда душман склонился над ним, чтобы добить, перерезал врагу горло. Его мучили дольше остальных. Последующие два дня, потеряв еще трех солдат, под огнем выносили изуродованные тела товарищей. Многих пришлось опознавать по наколкам и деталям одежды. Так было опознано тело сержанта Виктора Тарасова, который якобы был взят в плен и погиб от залпа НУРСов (неуправляемый реактивный снаряд) с наших вертолетов. Якобы - потому, что вертолетчики видели уводимого в сторону Пакистана человека в «песочнике», светлом комбинезоне, а Тарасов был одет в обычную полевую форму. Вспоминает Петр Севко, разведчик отряда: «Наша бронегруппа под командованием лейтенанта Дорогина выдвинулась в район Мараварского ущелья. Все было бы совсем по-другому, если бы не дорога. Мы не доехали буквально километр, может, два. На нашем пути - высохшее русло. Вот там мы и застряли, просидели целый день и почти всю ночь. Да еще утром прибыли два танка и начали расстреливать валуны, которые мешали проходу техники. В итоге пробивается одна машина, пошла вторая и на подъеме «разулась». А тем временем наши ребята там погибали. До сих пор это роковое стечение обстоятельств не дает мне покоя... К нам на помощь вышел батальон из Джелалабада. С этими ребятами мы выдвинулись в ущелье для того, чтобы забрать всех погибших товарищей. Эта «работа» затянулась на целый день, ночь и следующий день». Вспоминает Юрий Филиппович, старшина отряда: «Утром 23 апреля спустились с горы в кишлак Даридам, где нас построил начальник штаба армии, руководивший операцией. О нашем неудачном бое стало известно в Москве. Привлекли на помощь много техники, людей, чтобы нас вытащить. Прогремели на весь Афган. Вывод был такой: людей, не имеющих боевого опыта, без командиров, которые уже воевали, необстрелянных солдат и офицеров кинули в бой». Вспоминает Максим С., разведчик 66-й Отдельной мотострелковой бригады: «Вообще, для того, чтобы понять, что же там произошло, необходимо рассказать предысторию. Со второй половины марта 1985-го. Дело в том, что провинция Кунар расположена вдоль границы с Пакистаном. Посередине ее пересекает речка с одноименным названием. По старым пакистанским картам, левый берег реки - уже Пакистан. По современным нашим, от речки до границы от 0 до 15 км. По современным пакистанским картам, в глубь территории Пакистана уходит область компактного проживания пуштунских племен, которая не контролируется пакистанскими властями и по сей день. По данным наших советников, общая численность «духов» в провинции на 1984-85 годы составляла около 7000 бойцов (цифра по памяти, могу и ошибаться). И это только с афганской стороны. С пакистанской были как многочисленные лагеря для подготовки боевиков, так и собственно базы всяких там «черных аистов» и прочих профессиональных наемников. Наших в провинции находился один пехотный батальон 66-й бригады, реальная численность которого со всеми приданными подразделениями составляла около 300 человек. Батальон иногда менялся. По моим данным, до 1983-го в Асадабаде (и даже частично в Баркандае) стоял второй батальон. После него третий, а в феврале 1984-го снова второй. И только во второй половине марта 1985-го в Асадабад дополнительно прибыл из Союза батальон спецназа. Специально хочу заострить ваше внимание: 17 марта 1985-го границу Афганистана пересекает отряд спецназа с ребятами, которые про войну видели только в кино. А 21 апреля они теряют 26 человек и еще троих в последующие два дня. Для сравнения - потери, которые спецназ понес за первый месяц пребывания в Асадабаде, превышают потери, которые понес пехотный батальон за предыдущие год с небольшим. Первые несколько недель ребята обустраивались, ставили палатки, рыли сортиры. В принципе ничего особенного, если бы не одно маленькое «но»... При редких встречах с мотострелками нам неоднократно заявлялось, что мы, пехота, воевать не умеем, а они, спецназ, приехали навести здесь порядок. В принципе ничего удивительного. У каждого своя работа. Мы их молча слушали. Но из командования отряда никто не удосужился спросить у нашей разведки об обстановке в ущелье! И вот случилось. Основные работы по благоустройству уже позади, и спецназ выходит на первое самостоятельное задание в Мараварское ущелье, в трех километрах от расположения батальона. Теперь о Мараварском ущелье. Вход в ущелье находится, если смотреть визуально из батальона, прямо на виду. Можно «подстрелить» из стрелкового оружия. Но дальше ущелье идет в изгиб - аж до самой границы с Пакистаном. То есть целых 10 км. И не надо быть большим стратегом, чтобы понять: если отряд углубится в ущелье на пару километров, он окажется как раз посередине между пакистанской границей и Асадабадом. А для брони разница будет вообще ошеломляющая: она же через паром перебраться не может. Ей надо через мост. А раз это не учли, то не в стратегии дело и не в плохих учебниках, а в самоуверенности. Именно самоуверенность сгубила тогда ребят. Когда-то в Мараварах кто-то жил. Об этом свидетельствуют развалины дувалов у входа в ущелье. Видимо, до ввода советских войск это была оживленная караванная тропа. Глубже в ущелье действительно жили люди. И подчинялись они отнюдь не официальным афганским властям, а именно моджахедам. Плюс вокруг батальона всегда располагались «духовские» посты, с которых нас обстреливали с завидной регулярностью. Плюс у входа в ущелье был пост «царандоя» (афганская армия). Плюс афганцы паромщики. Что еще надо добавить, чтобы понять, что о выходе отряда спецназа было известно во всей ближайшей округе! Ну, а дальше все просто. Полная расслабленность ребят. Полное неумение командиров. Команды по рации в открытом эфире в духе «фильмов о великой победе». Рассредоточение бойцов по ущелью. Попытки сначала играть в «войнушку», а потом в секретность. Наконец, информация доходит до бригады, в ущелье добирается одна-единственная БМП, и она выведена из строя. Вертушки, наш батальон, ДШБ (десантно-штурмовой батальон) из бригады кое-как снимают спецназ с гор, собирают трупы и еще почти двое суток ищут сержанта Виктора Тарасова. С вертушек действительно в первый же день говорили о «нашем» в «песочке», которого уводят «духи». Жара, «духи» успели поглумиться над телами. У спецназовцев состояние, близкое к шоковому. Не знаю... Насколько бы ни были подготовлены бойцы, надо было обязательно «разбавить» их опытными ребятами. А так... Сначала эйфория, потом полное уныние. Все, что свойственно молодым бойцам, только в масштабах целого отряда. Вот в принципе и все. Вечная память погибшим. Долгих дней жизни живым». Вспоминает Игорь П., радист отряда: «В те страшные дни, когда проходила операция в Мараварах, я двое суток просидел в наушниках на связи, слышал все, что там происходило... Цебрук доложил комбату, что намеревается преследовать «духов». Комбат дал добро, хотя и знал, что прикрытие ни с одной стороны еще не готово. К концу второго дня из тех, кто оставался в отряде, собрали группу для выноса погибших и раненых. Мы вытаскивали тела ребят («духи» разнесли их по всему этому поганому ущелью), которые практически все были со следами пыток. Ребят положили у штаба. Потом генералы всякие приехали, речи патриотические толкали. Ну да ладно, много воды утекло с тех пор. Вечная им память!» Вспоминает Игорь Непомнящий, офицер отряда, командир роты, «прикрывавшей» ребят сверху: «После такого «боевого крещения» у некоторых сдали нервы, мы не могли забрать у них из рук оружие... Многие полностью поседели - в 18 лет... Тогда в то утро еще мало кто понимал, что случилось на самом деле. Помянем ребят...» В этом неравном бою четыремстам душманам и спецназовцам из Пакистана противостояла группа из трех десятков советских воинов.

«Снегири» в Театре наций были готовы давно, по сути это выпускной спектакль знаменитой студии «кудряшей», который в театре «подобрали». Ожидали только утверждения художественного руководителя театра - Евгения Миронова. И вот, после его пресс-конференции и официального объявления новой политики, нацеленной на молодое и яркое, «Снегирей» все-таки играют. Театр, пообещавший стать самой амбициозной площадкой века, в итоге признал спектакль «своим», но идет премьера почти «втихую», в самом конце сезона.

«Снегири» поставлены по пьесе Нины Садур «Смертники», та, в свою очередь, написана по следам повести Астафьева «Прокляты и убиты». История, в общем-то, простая: рота новобранцев целиком гибнет в первом же бою. В живых остается только один - Лешка Шестаков (Евгений Ткачук). Во время ночных припадков он вспоминает своих однополчан и прежде всего братьев Снегиревых, по кличке Снегири, показательно расстрелянных за дезертирство, поскольку они осмелились покинуть полк и отправиться к матери за свежим коровьим молоком.

От выпускных спектаклей знаменитых курсов никто никогда не ждет больших режиссерских свершений. Так и «Снегири» на самом деле целиком построены на актерских этюдах: молодые ребята убедительно создают характеры таких же молодых ребят. Все это сыграно на черной сцене с минимумом декораций и точными, ненавязчивыми метафорами. Например, когда погибают герои, знаком смерти становится брошенная на пол шинель. Ребята, конечно, собрались замечательные, взять хотя бы того же Евгения Ткачука. Однако военная история тут совершенно не звучит, да и не нужна вовсе. Все, что предлагается, это любоваться на блистательную игру молодых артистов, которые все время балансируют на тонкой грани между актерством и детским дурачеством. От этого и щемит - не от доверия к рассказанной истории, а от страха за этих талантливых мальчишек: и что с ними будет дальше?

«Снегирей», между тем, со времени первых предпремьерных и студенческих показов уже записали в большие события, что приятно, но, в общем-то, не вполне заслуженно. Просто русский зритель всегда любил студийные театры. Студийный театр кажется той самой свежей струей, которая может спасти общее неутешительное целое. Так было с «женовачами», которые за год своего существования стали, по общему признанию, главными ньюсмейкерами сезона, так обещает случиться и с «кудряшами». Разница только в том, что «кудряши»-то не основали студию и не стали труппой, а вполне себе разбрелись по разным театрам и теперь ведут самостоятельную жизнь. Так что этот спектакль - прощальное посвящение курса самому себе, и никакого продолжения, увы, не будет. Поэтому любителям студийных театров стоит хватать это чудо горяченьким.

Ленино-Снегирёвский музей не только интересен своими уникальными военными экспонатами, но и имеет историческое значение. Он расположился в Истринском районе, на 42 км Волоколамского шоссе в посёлке Снегири. Музей работает в бывшем здании школы именно на том месте, где советские войска остановили немецких захватчиков.

История музея в Снегирях

В битве за Москву события, развернувшиеся здесь, сыграли важное значение. В 1941 году 78-я стрелковая дивизия (впоследствии - 9-ая гвардейская) под командованием А. П. Белобородова участвовала в ожесточённых боях, а здание школы в Снегирях фашисты превратили в крепость. Удержав этот рубеж и остановив врага, Красная армия сумела перейти в наступление. Кстати, события 1941 года подробно отражены в художественном фильме «День командира дивизии», который рекомендуется посмотреть перед посещением музея.

К годовщине Великой Победы в 1966 году решено было открыть военно-исторический музей, а на последнем рубеже, откуда советские войска начали своё наступление, создали мемориал.

Ленино-Снегирёвский военно-исторический музей долгие годы считался народным. Но в 1986 году он получил статус государственного, а коллекция пополнилась новыми экспонатами и расширилась. В 90-х на площадку перед музеем начали привозить военную технику. Позже открыли видеозал, в котором посетители могут посмотреть кинохронику.

К сожалению, в 2010 году пожар уничтожил часть коллекции, однако треть экспонатов удалось спасти. И необходимо отметить, несмотря на тяжелые потери, музей стал лучше и интересней, особенно для молодёжи.

Коллекция музея

За годы с момента основания музей собрал значительный вещественный и документальный материал - более 15000 предметов. Он стал единственным в Истринском районе крупным хранилищем столь ценных экспонатов, связанных с войной. Внимания заслуживает тот факт, что 90% вещей - подлинники.

В музее выставлены материалы и документы по истории Истринского района и всей страны в годы войны. В коллекции - обширная библиотека с авторскими надписями на книгах, личные вещи советских и немецких солдат, собрание наград, оружие, фотографии, письма.

В музейный комплекс входят танковая и артиллерийская площадки под открытым небом. Здесь представлен один из нескольких уцелевших немецких танков «Тигр». Он был подбит под Ленинградом, затем перевезён в Подмосковье и на долгое время брошен. Кроме него можно увидеть советский T-34, T-26, полевую пушку, два редких американских танка, зенитные орудия и самоходки.

На территории Ленино-Снегирёвского военно-исторического музея расположен комплекс, посвящённый памяти воинов-сибиряков. Этот мемориал со скульптурной композицией и вечным огнём увековечил память о нескольких дивизиях, армиях и стрелковых бригадах, защищавших Москву. Кроме того, на нём высечены имена сибиряков - Героев Советского Союза, которые были удостоены высокого звания после битвы за Москву.

На воинском мемориале находится могила А. П. Белобородова - прославленного военачальника, чья дивизия остановила наступление немцев на Волоколамском шоссе.

Ленино-Снегирёвский военно-исторический музей является одним из лучших музеев подобного рода не только в Подмосковье, но и в России. Подробный рассказ о Битве за Москву и сражениях на одном из главных направлений весьма интересен, особенно подрастающему поколению. Танковая коллекция музея также является уникальной и иногда его называют «танковым музеем». Отметим, что в отличие от «академического» собрания музея в Кубинке, в Снегирях все экспонаты можно потрогать руками. Чем и пользуются молодые посетители, покоряя высоты танковых башен.

Снегирёвский воинский мемориал

Памятник защитникам Москвы.

Могила Афанасия Павлантьевича Белобородова. За ней - могила командира 31-го стрелкового полка Николая Гавриловича Докучаева, погибшего 27 ноября 1942 года под Великими Луками. Именно полк Докучаева штурмовал школу в Ленино.

Могилы лётчиков, погибших в 1942 году в небе Подмосковья.

Памятник воинам-афганцам.

Константин Иванович Ракутин - командир 24-й армии, освободившей Ельню в сентябре 1941 года. Погиб под Вязьмой. Его останки были найдены поисковиками в 1996 году и перенесены в Снегири.

Экспозиция танков

Дедушка отечественного танкостроения - лёгкий танк Т-18 (МС-1). К 1941 году практически все танки сняты с вооружения. Эта машина использовалась в качестве неподвижной огневой точки в Карельском Укрепрайоне, где и была найдена поисковиками.

Самоходная артиллерийская установка ИСУ-152. Эта машина когда стояла у Дворца пионеров на Ленинских горах в Москве.

Самоходная артиллерийская установка СУ-100. Именно на такой машине сражался младший лейтенант Саня Малешкин из кинофильма «На войне как на войне». Кстати, в книге Виктора Курочкина, по которой снят фильм, фигурирует самоходка СУ-85.

Молодёжь предпочитает иномарки.

Американский танк М4-А4 «Шерман».

Германский тяжёлый танк T-VI «Тигр». Этот экземпляр использовался в качестве мишени на полигоне инженерных войск в Нахабино.

Немецкий танк T-II. Найден в 1995 году на дне Истринского водохранилища.

Лёгкий советский танк Т-26. Эта машина была обнаружена новгородской поисковой экспедицией «Долина» в районе деревни Мясной бор.

Ещё один «Шерман».

Тяжёлый танк ИС-3 (ИС - Иосиф Сталин).

Пусть 122 миллиметра доходчиво всем объяснят -

Мы башни сдуваем как ветром у этих пятнистых ребят!

(М. Калинкин)

Тяжёлый танк ИС-2. Справа - 76-мм полковая пушка.

Машина использовалась на полигоне 76-й гвардейской десантно-штурмовой дивизии под Псковом.

Артиллерийская экспозиция

Коллекций зенитных орудий.

100-мм полевая пушка образца 1944 года (БС-3). На втором плане - легендарная ЗиС-3.

Ствол пушки-гаубицы МЛ-20.

76-мм полковая пушка образца 1927 года - самое массовое орудие довоенного периода. Советская «трёхдюймовка».

«Красный Треугольник» - первый в России завод резиновой продукции. Располагался в Санкт-Петербурге. Теперь вместо завода «центр рок-культуры»...

85-мм зенитная пушка образца 1939 года.

19 апреля командир 5-го омсб майор Тереньтев совершил с командирами рот своего батальона рекогносцировку в районе Маравара. Этот населенный пункт находится на восточном берегу реки Кунар в трех километрах от города Асадабада. От Маравара в сторону афгано-пакистанской границы тянется ущелье, котрое советские военные называли Мараварским. Боевой опыт у майора отсутствовал, поэтому рекогносцировка проходила совершенно открыто, на виду у местных.

Майор Терентьев принял решение о прочесывании кишлака Сангам, который находится в глубине ущелья. Разведка доложила, что в кишлаке по ночам моджахеды выставляли по 8 – 10 дозорных. Майор решил, что такое боевое задание против немногочисленного отряда противника станет отличной учебой для боевого состава его подразделения. 5-й омсб был недавно введен в Афганистан и еще не имел боевых выходов. Неудивительно, что этот рейд, вполне боевой по поставленным задачам, рассматривался бойцами и командирами, как учебный.

На следующий день в 20.00 5-й омсб выдвинулся из Асадабада и начал переправу через реку Кунар. Майор Терентьев уже на марше объявляет командирам 1-й и 2-й роты об изменении боевого задания: если в Сангаме противник обнаружен не будет, следует прочесать так же кишлак Даридам. Раньше, на общей постановке задач, захват Даридама не обсуждался.

Батальон начал движение вглубь Мараварского ущелья. По дну ущелья шла 1-я рота, которую с высот по обеим сторонам ущелья прикрывали 2-я и 3-я роты.

К двум часам ночи 1-я рота вышла к кишлаку Сангам. Ротой командовал капитан Николай Цебрук. Прочесали кишлак. Противника в нем не оказалось. После этого капитан сообщил офицерам о новом приказе майора Терентьева: идти в кишлак Даридам, где по сведениям разведки находился отряд моджахедов и американский военный инструктор. Кишлак следовало прочесать и захватить, постаравшись при этом не упустить американца.

2-я и 3-я роты остались в Сангаме, 1-я рота дальше идет в одиночку.

Капитан Цебрук делит свою роту на 4 группы. 1-я идет для прочесывания кишлака Даридам, вслед за ней движется 2-я группа. 3-я группа остается в доме на дороге между Сангамом и Даридамом, чтобы прикрыть тыл. Для прикрытия 3-ей группы на хребет с южной стороны капитан Цебрук отправляет 4-ю группу.