Дарон Аджемоглу, Джеймс А. Робинсон

Почему одни страны богатые, а другие бедные. Происхождение власти, процветания и нищеты

Посвящается Арде и Асу - Д. А.

Para María Angélica, mi vida y mi alma - Дж. Р.

Daron Acemoglu, James A. Robinson

WHY NATIONS FAIL

The Origins of Power, Prosperity, and Poverty

Фото на задней стороне обложки: MIT Economics / L. Barry Hetherington Svein, Inge Meland

Предисловие к русскому изданию

Открытая вами книга - безусловно, один из наиболее значительных экономических трудов последнего десятилетия. Не уверен, что именно я - человек, давно не занимавшийся профессионально экономической наукой, - наиболее удачный кандидат на авторство предисловия к ней. Все, что я смогу написать здесь, будет, вероятно, субъективно и пропущено через собственный практический опыт. Так сложилось, что мне в течение целого десятилетия российской истории пришлось принимать активное участие в масштабных социальных, экономических и политических преобразованиях в нашей стране. Поэтому могу отнести себя скорее к числу потребителей научного знания в этой сфере.

Меня крайне интересует разворачивающаяся в мировой обществоведческой мысли фундаментальная дискуссия - почему одни страны процветают в экономическом отношении, а другие нет. Если посмотреть список тем, за которые их авторы были награждены Нобелевскими премиями по экономике в последние пятнадцать лет, то ничего близкого к названной мной теме там не увидишь. Тем не менее мне кажется, что именно эта проблема в каком-то смысле является вершиной экономического знания. Ведь для того, чтобы замахнуться на нее, необходимо профессиональное знание истории народов на всех пяти континентах как минимум за последние 10 тысяч лет. Помимо этого, нужно глубоко осмыслить самые современные достижения экономической науки, этнографии, социологии, биологии, философии, культурологии, демографии, политологии и еще нескольких самостоятельных сфер научных знаний. Неплохо еще и владеть хотя бы базовыми технологическими трендами, понимать отраслевые взаимосвязи от средневековой до современной экономики. Но спрос на результаты здесь настолько велик, что в этой сфере сформировалось несколько школ научной мысли. Не претендуя на полноту знаний, я бы описал их в следующем виде.

Географический детерминизм. Суть позиции его сторонников состоит в том, что наиболее значимым фактором, определяющим долгосрочные тренды странового экономического развития, является географическое положение. Вероятно, сюда же следует отнести и климатический фактор, поскольку по понятным причинам на столетних или даже тысячелетних исторических отрезках эти два фактора жестко связаны между собой. К наиболее серьезным сторонникам этого подхода относятся Джаред Даймонд, книга которого «Ружья, микробы и сталь: судьбы человеческих обществ», переведенная в 2009 году на русский язык, имела в нашей стране большой успех. К этой же школе авторы настоящей книги относят Джеффри Сакса. Вполне справедливо, на мой взгляд, основоположником этого подхода они называют Монтескье, который прямо писал о влиянии климата на законы. Надо сказать, что серьезность этой школы в глазах профессиональных российских читателей была несколько подорвана одним ее российским же последователем, пытавшимся понять, почему Россия не Америка. Однако я бы не стал из-за одного графомана уничижительно судить о целой школе, хотя никак не могу отнести себя к ее последователям.

Другая научная школа - культурный детерминизм, суть которой наиболее афористично сформулирована одним из ведущих ее российских последователей Андреем Кончаловским: «Культура - это судьба». Думаю, что основоположником этой школы следует считать Макса Вебера с его главной научной работой «Протестантская этика и дух капитализма». И хотя сегодня, на фоне недавнего острого и еще не завершенного кризиса в отношениях Севера и Юга Европы, идеи его книги оказались заново востребованы, мне кажется гораздо более важной не столько собственно протестантская компонента его труда, сколько базовая идея о значимости самих культурных ценностей и традиций для экономического развития, уровня благосостояния и, собственно, судеб народов. Эта система взглядов в последние два десятилетия переживает бурный ренессанс, особенно после ставшего классическим труда Сэмюела Хантингтона «Столкновение цивилизаций» 1993 года. Работы Мариано Грандоны, Лоуренса Харрисона (особенно недавно переведенная на русский язык «Евреи, конфуцианцы и протестанты: культурный капитал и конец мультикультурализма») просто сметают убогие рамки политкорректности и, несомненно, выдвигают школу культурного детерминизма в число наиболее передовых и ярких.

Вероятно, поэтому для авторов настоящего труда именно школа культурного детерминизма является, как мне кажется, наиболее серьезным оппонентом. Они сами, относя себя к числу сторонников институциональной школы, многократно в тексте своей работы возвращаются к спору с «культурными детерминистами». Но и у самих институционалистов, как известно, великие учителя - неслучайно одной из основополагающих категорий, на которой базируются логические построения этой книги, является введенное в научный оборот Шумпетером «созидательное разрушение».

Но есть еще одна школа с не менее богатыми научными корнями, которая исходит из того, что основным фактором, определяющим и уровень развития общества, и степень зрелости его политических институтов, является собственно уровень экономического развития. С точки зрения ее сторонников, именно экономика и ее материальная основа определяют тренды социально-политического развития. Этот подход объединяет авторов, имеющих иногда диаметрально противоположные политические взгляды. Достаточно назвать, скажем, основоположника марксизма и Егора Гайдара - теоретика и практика наиболее масштабного в истории перехода от социализма к капитализму. По Марксу, как мы помним, именно развитие производительных сил должно с неизбежностью привести к смене общественно-экономических формаций. А у Гайдара в его важнейшем, с моей точки зрения, труде «Долгое время» целая глава посвящена экономическому детерминизму и опыту ХХ века. Представление о том, что появление среднего класса в современных обществах формирует спрос на демократию и создает базу ее устойчивости, весьма распространено как в научной среде, так и далеко за ее пределами. К сожалению, по непонятным мне причинам авторы настоящего труда практически не уделили внимания этой научной школе.

На этом можно было бы закончить перечень школ, но у авторов описана еще одна - «школа невежества», как они ее называют. Базовая идея - власти принимают ошибочные решения просто от отсутствия необходимых знаний. Конечно, оспаривать тезис о необходимости профессиональных знаний в управлении государством бессмысленно, однако, на мой взгляд, это настолько банально, что вряд ли стоит всерьез доказывать эту необходимость. В этом вопросе я бы точно согласился с авторами монографии, которые поместили описание этой школы в главу под названием «Теории, которые не работают».

На этом, как мы видим, весьма основательно вспаханном научном поле с фундаментальными научными корнями и бурным развитием в последние полтора-два десятилетия совсем не просто совершить самостоятельный прорыв. Если из моего описания у кого-то сложится впечатление, что авторы просто обозначили свое место на нем, отнеся свою работу к институциональной школе, то это, конечно, не так. Книга, вне всякого сомнения, продвигает вперед и саму институциональную школу, и в целом научные исследования в этой сфере. Сами по себе введенные авторами категории экстрактивных и инклюзивных институтов содержат и научную новизну, и, вероятно, определенную предсказательную силу. Интуитивная «понятность» этих терминов никак не снижает уровень фундаментальности основанных на них теоретических конструкций. Авторам удалось преодолеть именно то, что и является основной сложностью подобного рода исследований, и предложить язык, который позволяет содержательно вскрыть и описать причины процветания народов и стран на историческом отрезке около 10 тысяч лет и с географическим разбросом на все пять континентов. Как это ни парадоксально, но предлагаемые ими описания причин относительного успеха британской колонизации Северной Америки и относительного неуспеха португальской и испанской колонизации Южной и Латинской Америки выглядят не менее убедительно, чем анализ причин удачи Славной революции Вильгельма Оранского в Англии в 1688 году или неудач Северной Кореи в наши дни. И хотя логика авторов, как было сказано, базируется на введенных ими категориях инклюзивных и экстрактивных политических и экономических институтов, но она, конечно же, не исчерпывается ими. Если позволительно автору предисловия существенно упростить суть изложенной в книге концепции, она выглядит примерно так.

Книга «Почему одни страны богатые, а другие бедные» является признанным бестселлером. Ее читают во всем мире, преподаватели советуют ее своим студентам. О чем в книге рассказывают авторы, и почему эта информация вызывает такой положительный отклик? Обо всем этом читайте ниже в статье.

Краткое знакомство

Книга «Почему одни страны богатые, а другие бедные. процветания и нищеты» была написана в далеком 2012 году. Авторами стали два неоинституционалиста из Америки - Д. Аджемоглу и Дж. Робинсон. Произведение является анализом и комплексом всех предыдущих исследований. В основе книге лежит новая институциональная теория, исходя из которой, авторы предлагают читателю новые версии развития государств в экономическом и социальном планах. Подробно в книге рассматриваются факторы, от которых зависит экономический рост, возможность накопления денег. Также был создан сайт, который подробнее раскрывал смысл книги. Он был полностью англоязычным, просуществовал до 2014 года.

Основные идеи

Аджемоглу и Робинсон в своей книге доказывают, что многие исследователи ошибались. Они предполагали, что развитие экономики страны напрямую зависит от ее географического расположения, климата, этнической составляющей, природных ресурсов и даже от религии и культуры. Надо признать, что именно этими факторами все и руководствуются. Однако авторы работы «Почему одни страны богатые, а другие бедные» полностью отрицают такие утверждения. Свои мысли они подкрепляют реальными примерами. Рассматривается пример парных социумов, которые идут совершенно разными путями развития, при этом имеют практически одинаковые географические и национальные характеристики.

От чего же тогда, по мнению авторов книги, зависит экономическое развитие государства? Дарон Аджемоглу утверждает, что оно базируется на природе политических и экономических институтов страны. В книге проводится глубокий анализ развития экономик разных стран. Рассматриваются и сравниваются различные политические институты в разные эпохи. Под тщательный анализ специалистов попали следующие страны: Австралия, Ботсвана, Франция, Мексика, США, Колумбия, Южная Корея, Китай, СССР, Узбекистан, Российская империя, Турция, Британская империя, цивилизация майя, Римская империя.

Две модели экономических институтов

Книга «Почему одни страны богатые, а другие бедные» предлагает читателям две основные модели экономических институтов: экстрактивную и инклюзивную.

Экстрактивная модель предполагает, что небольшое количество людей получает всю выгоду от страны. Эта группа избранных изолирует остальных граждан от возможности получения прибыли в экономических отношениях. Для этой модели характерно отчуждение собственности или доходов в пользу узкой группы людей. Построить такую модель можно исключительно на экстрактивном политическом институте, который будет защищать и охранять привилегированную группу.

Инклюзивная модель позволяет принимать участие в экономических отношениях большей части населения. В таком государстве гарантирована на законодательном уровне. Конечно, такие модели могут строиться только на базе инклюзивных политических институтов.

Какая модель более выгодная?

Джеймс Робинсон и его коллега приходят к выводу о том, что обе модели развития эффективны, но в каждой из них отличается темп и динамика развития. Экономический рост действительно возможен при экстрактивной модели, но он будет недолговечен, и в результате благосостояния добьются единицы. Инклюзивные модели развиваются более быстро и качественно. Это естественно, ведь государство, в котором почти каждый его член занимается законным извлечением выгоды, добивается экономического расцвета намного быстрее. В такой стране не будет места бедности. Считается, что инклюзивные модели позволяют государствам легче переносить внешние и внутренние кризисные ситуации, тогда как экстрактивные модели могут только усугубить положение.

Это тоже вполне логично, ведь граждане, которые имеют достойный уровень жизни, лояльнее настроены к правительству. Они готовы и могут перенести кризис, зная, что в будущем все нормализуется. В экстрактивной модели граждане будут считать, что все становится только хуже, и выхода из бедности нет. Это может провоцировать митинги и недовольства.

Долгосрочная перспектива

Джеймс Робинсон считает, что, несмотря на возможность экономического развития экстрактивной модели, в долгосрочной перспективе она неэффективна в силу ряда факторов. Когда люди не могут получить выгоду из своих занятий или вынуждены отдавать большую часть государству, стимул работать пропадает. Вместо этого формируются негативные стимулы, которые побуждают некоторых на преступления. В экстрактивной модели узкие группы людей тормозят развитие техники и науки, так как внедрение новых технологий может пошатнуть их власть и передать бразды правления в руки других групп. Модернизация, которая проводится в условиях экстрактивной модели, совершенно неэффективна, так как имеет догоняющий характер. Примером может служить сопротивление земельной аристократии наступавшей индустриализации. В инклюзивной модели земельная аристократия могла попытаться предотвратить процесс индустриализации, но это ей бы не удалось в силу невозможности побороть сильные политические институты.

Пример СССР

На примере этой страны рассматривается экономический рост в экстрактивной модели. Тяжелая промышленность развивалась исключительно за счет ресурсов деревни. При этом крестьянское хозяйство имело весьма неорганизованный и малоэффективный характер. Кроме того, уровень технологического прогресса был намного ниже, чем в ряде европейских стран.

Уже к 1970-м ресурсы деревни были перенаправлены в промышленность. Однако это поставило советскую систему в тупик: принудительная система труда уже не работала, элита сопротивлялась переменам, экономические стимулы напрочь отсутствовали. Чтобы выйти из этого круга, советская власть должна была отказаться от экстрактивной модели управления, но это повлекло бы за собой падения власти. В результате все это привело к распаду СССР.

Возможен ли переход?

Книги по экономике утверждают, что переход от экстрактивной к инклюзивной модели управления возможен. Более того, он многократно происходил в истории. Классифицировать какую-либо страну строго по той или иной модели достаточно сложно. Многие страны представляют собой смешанные модели. Современный мир полон государств, которые приближены к одной из описанных моделей, но не имеют ее «чистых» характеристик. Важно отметить, что развитие по экстрактивному или инклюзивному пути не предопределяется историческими факторами.

Однако истории известны и обратные переходы. Например, Правительство сконцентрировало всю власть в своих руках, закрыв другим гражданам доступ к экономическим ресурсам страны. Это повлекло за собой много последствий, которые в итоге привели к упадку страны.

Пути перехода

Политические и экономические институты могут преобразоваться. Но сам процесс зависит от множества факторов. Важную роль играет степень экстрактивности. Чем сильнее узкая группа людей, чем больше власти и возможностей сосредоточено в ее руках, тем меньше шансов перейти на инклюзивную модель. Не менее важно существование отдельных групп людей (желательно на законодательном уровне), которые могли хотя бы номинально противостоять элите. Практические результаты были бы достигнуты не сразу, но зато население почувствовало бы, что противиться можно и нужно. Если бы открылась возможность перехода, народ не преминул был ею воспользоваться. Третьим важным фактором является создание большой группы, объединённой общими интересами - коалиции, которая бы представляла самые разные слои населения.

Почитав книги по экономике, можно понять, что даже если подобные попытки изменить строй и предпринимаются, то зачастую они приводят к такому же результату. Группа, которая борется против элиты, впоследствии ею же и становится. Это достаточно печальная тенденция, которая все же имеет место быть в ряде государств.

Заканчивается книга тем, что авторы предлагают альтернативные прогнозы развития на основе предложенных моделей. По их мнению, государства, которые не имеют стабильной политической системы (Гаити, Афганистан), не смогут добиться значительного экономического развития. Страны, которым удалось добиться некой самостоятельности в политическом плане, могут претендовать на слабое и неустойчивое экономическое развитие (Танзания, Эфиопия, Бурунди).

Почему одни страны богатые, а другие бедные? May 21st, 2018

О книге Дарона Аджимоглу и Джеймса Ф. Робинсона «Почему одни страны богатые, а другие бедные?»

Средний американец в семь раз богаче среднего мексиканца, в десять – среднего жителя Центральной Америки или России и в сорок раз – жителей Мали, Эфиопии или Сьерра-Леоне. Это справедливо и для группы богатых развитых стран Европы, Канады, Австралии, Японии, Сингапура, Южной Кореи и Тайваня.

В богатых странах у граждан лучше здоровье и образование, живут они дольше. У них есть доступ к тому, о чем жители бедных стран могут только мечтать – от отпусков до перспектив карьеры. Жители богатых стран ездят по хорошим дорогам, у них есть электричество, канализация и водопровод.

Но, главное, власти таких стран не творят произвол, не арестовывают граждан, несогласных с их политикой, не дурят их лживой пропагандой. Напротив, чиновники там чувствуют себя нанятыми и подконтрольными управляющими, чья обязанность – предоставлять населению услуги: образование, здравоохранение, охрана закона и порядка. Граждане таких стран участвуют в честных выборах и решают, какая партия или коалиция будет проводить внутреннюю и внешнюю политику.

Как установили ученые, причина различий в уровне жизни народов состоит в том, что политическая и экономическая системы богатых и бедных стран создают совершенно разные стимулы для людей. В бедных – власть имущие силой собирают дань с простых граждан и предпринимателей, отбивая у них желание творить новое и организовывать бизнес, лишая их средств на развитие. Там господствуют госкорпорации и монополии, принадлежащие близким к власти олигархам.

В богатых странах, напротив, развитая политическая и экономическая конкуренция, которая и служит двигателем прогресса. Там работают стимулы изобретать, создавать высокопроизводительные технологии и полезные продукты. Там на деле гарантированы права частной собственности. Эти экономические и политические правила бытия (институты) не только обеспечивают развитие и рост уровня жизни, но, главное, поддерживаются органами власти и обществом.

Очевидно, что формирование экономической системы, ее институтов зависит от политического режима, господствующего в стране. Так в СССР, где предпринимательство каралось тюремным сроком, рыночная экономика была просто невозможна. Могут ли граждане реально контролировать политиков и чиновников, влиять на принимаемые ими решения зависит не от столько от текста Конституции (Сталинская Конституция была очень демократична, что не мешало отправлять в лагеря и ссылки миллионы граждан), а от практики применения конституционных норм, от обычаев и уровня доверия в обществе. В бедных странах политики могут безнаказанно использовать власть, вверенную им обществом (а то и узурпированную ими), для собственного обогащения и проведения политики, которая выгодна только им, но совершенно не выгодна избирателям. И изменить ситуацию граждане в этих странах, как правило, не в состоянии. Это главная причина их бедности.

— Mиxaил Cвeтлoв (@MiklSvetlov) 20 мая 2018 г.
Важно и то, как власть реально распределена в обществе, каковы возможности различных групп ставить общие цели и добиваться их исполнения. Или, напротив, как власть имущие способны силой подавлять и ограничивать интересы противостоящих им групп граждан. Если власть концентрируется у силовиков-чекистов, плантаторов или олигархов, а наемные работники по своим правам и способностям к самоорганизации мало чем отличаются от крепостных крестьян и рабов, то такая власть будет увеличивать налоги с граждан и дотировать из казны своих олигархов. Пример: многомиллиардные дотации из налогов россиян олигархам Вексельбергу, Потанину, Прохорову, обиженным западными санкциями.

Экономические и политические правила жизни (институты) влияют на поведение людей, на стимулы творить, изобретать, производить новое. Но именно от этого зависит успех или крах страны. Билл Гейтс (также как Стив Джобс или Сергей Брин) обладал талантом и амбициями. Но он реагировал и на стимулы. Система школьного образования позволила Гейтсу и ему подобным получить навыки, которые помогли им реализовать свой талант. Экономическая система США дала возможность легко основать компании, не сталкиваясь с необходимостью поиска «крыши» и уплаты откатов чиновникам. Американский рынок труда дал квалифицированных специалистов, а конкурентная рыночная среда помогла построить бизнес и донести свой товар до покупателей. Они были уверены, что их мечты смогут реализоваться, могли не бояться силовиков, рассчитывать на верховенство права и не опасаться за свои авторские права. Ничего подобного нет в бедных авторитарных «естественных» государствах, вроде России. Они могут лишь пользоваться новинками, приходящими с Запада, продавать газ и нефть.

Политические системы (институты) развитых стран обеспечивают стабильность и преемственность, гарантируют, что к власти не придет диктатор и не изменит правила игры, не посадит в тюрьму, не сможет угрожать жизни и собственности. Эти политические системы не допустят, что бы политика президента была направлена на самоизоляцию страны, в сторону ее экономической катастрофы. Но для этого государственная власть не должна быть сосредоточена в руках узкой группы лиц. В конечном счете, развитая экономика США – следствие республиканской политической системы, которая складывалась, начиная с 1619 года.

Отметим, что политические и экономические системы богатых стран, укрепившись, влияют и на менталитет народа. Так произошло в бывшей ГДР, в Сингапуре, Японии, Южной Корее. Люди начинают понимать ответственность за свое будущее, перестают полагаться на государство, прощаются с мифическими надеждами на «доброго правителя», на начальство, которое за них все решит. В этих странах формируется гражданское общество, создается множество общественных, правозащитных и природоохранных некоммерческих организаций. Но главное, там возникают влиятельные, пользующиеся поддержкой избирателей политические партии, способные формулировать свои программы развития страны и, получив мандат от избирателей, реализовать запросы избирателей.

Еще раз подчеркнем: двигатель прогресса – это экономическая и политическая конкуренция. Как и соревнования в спорте. Монополиям новые продукты и технологии не нужны, они и так получат свой сверхдоход. Госкомпаниям они тоже не нужны, там нет хозяина, а разворовывать «ничейную» собственность можно, и производя устаревшую продукцию. Новые продукты и технологии, а значит и рост уровня жизни, нужны лишь самим гражданам, олигархи и так купаются в роскоши. Но опросы россиян показывают, что эта простая истина еще недоступна большинству россиян. Многие все еще вздыхают по затратной директивной плановской социалистической системе. Россияне должны наконец осознать, что власть, убивающая конкуренцию и порождающая госмонополии, препятствует росту их благосостояния. В мире добились успеха только те страны, которым удалось заимствовать порядки (политические и экономические институты) развитых стран.

Но авторы книги показывают на примерах, что переход от политики обогащения «элиты» к политике, обеспечивающей благосостояние всего общества, происходит только «в точках перелома», при сочетании определенных условий, когда низы не хотят, а верхи уже не могут удержать власть. Мы обычно называем эти точки перелома кровавыми или бескровными (бархатными) революциями. Важно, что в этих точках перелома не просто меняются авторитарные правители, но происходит смена порядков, когда институты сбора дани с населения заменяются институтами сотрудничества, гарантиями прав и свобод граждан, их свободным доступом к любым формам предпринимательства. Если этого не происходит (как при военных переворотах во многих странах Латинской Америки), то сохраняются причины обнищания народа.

Дарон Аджемоглу и Джеймс Робинсон. Почему одни страны богатые, а другие бедные. Происхождение власти, процветание и нищеты/ Daron Acemoglu and James Robinson. Why Nations Fail: The Origins of Power, Prosperity, and Poverty.

Эта книга вышла в русском переводе, но я читал ее на английском, поэтому все цитаты и термины из книги в моем переводе.

Кстати, а почему переводчики так исказили название книги? Чем плохо название: «Почему нации терпят неудачу (или по-простому, почему они проваливаются?)

Дарон Аджемоглу, один из авторов, в 2014г. должен был войти в т.н. Совет реформ при президенте Украины, вместе с Бендукидзе. Очень жаль, что этого не произошло. Хотя книга меня не убедила, все же человек, отстаивающий расширение прав граждан и экономических свобод был бы в Совете реформ на своем месте.

Если кратко передать содержание этой обширной книги (529 стр.), получится 4 тезиса:

1. Нации проваливаются из-за экстрактивных институтов, которые препятствуют вовлечению всего народа в принятие важнейших политических и экономических решений. Суд, в котором добиться своего могут только привилегированные слои, благодаря взяткам или несовершенному законодательству - пример такого экстрактивного института.
2. Экстрактивные институты могут генерировать ограниченное благосостояние, распределяя его среди небольшой верхушки. Кром того, Э.и. стремятся к созданию монополий. Поэтому э.и. естественны, логичны и широко распространены в истории. (149)
3. Единственная возможность изменить эти институты - заставить (to force) элиты создать более плюралистические или инклюзивные институты.
4. Именно заставить, потому что элиты никогда не отдают свои права добровольно.

Разумеется, этот метод не может быть назван строго научным. Всегда найдутся примеры, которые будут противоречить основной теории авторов. Например, Чехия. В составе Австро-Венгерской империи Чехия была самой развитой и богатой ее частью. Чехословакия была одной из самых преуспевающих страной Варшавского договора, уступая, пожалуй, только ГДР. Наконец, Чехия - самая богатая страна из всех постсоциалистических. В чем дело? Неужели институты Чехии намного лучше, скажем, венгерских или польских?

Вторая проблема - авторы нигде не дают ясного и непротиворечивого определения экстрактивных институтов. Скажем, авторы рассуждают о китайских институтах как о преимущественно экстрактивных. Они приходят к выводу, что «Китай достиг впечатляющих успехов не благодаря э.и., а вопреки им». (443) Но в действительности монополия коммунистической партии на верховную власть в стране не делает все китайские институты заведомо экстрактивными. Если провести исследование, скажем, судебных систем Китая, Индии, Бразилии и России, вполне может оказаться, что китайская судебная система - самая инклюзивная, если пользоваться терминологией авторов, т.е. обеспечивающая максимальную справедливость в этой четверке стран. То же может оказаться и с правами собственности - этим важнейшим институтом современного общества, повторимся, если бы исследования по обеспечению прав собственности были проведены. Поэтому гипотеза о преимущественной экстрактивности китайских институтов повисает в воздухе, как и вывод о впечатляющих достижениях Китая вопреки э.и.

Когда-то Великобритания и Египет имели сравнимые показатели по уровню жизни. Однако теперь Великобритания - преуспевающая страна, а Египет - страна бедная и сотрясаемая социальными катаклизмами. Чтобы понять, почему Британия богаче Египта, надо обратиться к истории. 1688 год - вот точка расхождения между Британией и Египтом. В этот год на Туманном Альбионе произошла революция, трансформировавшая политику и, следовательно, экономику нации. Люди получили больше прав и экономических возможностей. В Египте тоже происходили революции, которые, впрочем, ничего хорошего не принесли. Примерно такими сопоставлениями и экскурсами в историю наполнена вся книга.

Единственная возможность изменить эти институты - заставить (to force) элиты создать более плюралистические институты. Авторы подчеркивают, что элиты нигде не преподносили массам демократию добровольно, а массы принудительно отбирали право участвовать в принятии решений у элит. Скажем, Великая Французская Революция принесла много бед и страданий, но благодаря ей Франция и вместе с ней еще половина Европы высвободились из оков экстрактивных институтов и пошли по пути прогресса, в то время как Российская, Австро-Венгерская и Оттоманская империи остались законсервированными, чтобы продемонстрировать миру свою несостоятельность во время ПМВ.

Стоит ли читать книгу? Да, стоит, пропуская многочисленные и обширные экскурсы в историю Древнего Рима, Венецианской республики, Оттоманской империи и т.д. Об этих странах и эпохах многое можно узнать из лучших источников, тем более что поставленных целей авторы не достигают.

На протяжении долгого времени людей волнует вопрос: почему одни государства идут по пути развития, а другие нет? Джеймс Робинсон и Дарон Аджемоглу провели исследования, и результатом их работы стала книга-бестселлер «Почему одни страны богатые, а другие бедные». Причем, чтобы создать такой труд, требуется изучить много литературы, глубоко вникнуть в историю разных стран, разбираться в разных сферах. По этой причине книгу можно назвать уникальной в той теме, которой она касается, хотя, безусловно, ранее были написаны книги, касающиеся политического и экономического устройства стран, но ни одна из них не раскрывала тему так широко и подробно.

Почему одни страны идут по пути развития, становятся богатыми, а другие находятся в постоянном упадке и нищете? От чего это зависит? Можно ли представить себе такое, что бедные страны Африки однажды смогут колонизировать Англию, например? В чем кроется причина силы, власти и развития? Существует несколько школ, которые предлагают разные варианты ответа на этот вопрос. Одни считают главным фактором географическое положение и климат, другие – национальные особенности, культуру и религию. Но при этом всем можно наблюдать страны в одном климатическом поясе, но с разным уровнем развития. Почему же тогда существуют страны с примерно одинаковым уровнем культуры и похожими ценностями, но с большим разрывом в уровне жизни? Значит, ответ кроется в чем-то другом.

Авторы этой книги предлагают иной подход. Они проводят анализ политического и экономического строя разных стран на протяжении нескольких тысячелетий. Причем страны рассмотрены со всех пяти континентов. Охват этого исследования очень широк, что позволяет сделать обоснованные выводы. Авторы дают свои ответы на вопросы, как бедным странам прийти к развитию и возможно ли это вообще. После чтения книги многое становится понятным, на экономику и политику разных стран начинаешь смотреть по-другому. Не удивительно, что эта книга пользуется популярностью у политиков и экономистов и часто цитируется в СМИ, ведь ее ценность неоспорима.

На нашем сайте вы можете скачать книгу "Почему одни страны богатые, а другие бедные. Происхождение власти, процветания и нищеты" Джеймс А. Робинсон бесплатно и без регистрации в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt, читать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине.